Холодной ночью альбианская пустыня светилась от звездного неба. Воздух был чист и стеклянно-неподвижен, как волны затвердевшего песка. Эф зашел в шатер босиком, отстегнул шлем и снял перчатки.
-- Конец света, -- доложил он. -- Если копать таким темпом, можно провалиться в "ингурею".
-- Каранайцы закапывали в грунт мертвецов. Может, -- предположил Мидиан, -- это намек на наши перспективы?
-- Не знаю, -- ответил профессор, -- но яма уже мне по горло.
-- Вы не пробовали узнать, что он задумал?
-- Между прочим, не я, а вы в контакте с этими бесподобными существами. И еще, ураган вывел из строя метеоантенну Бахаута. Вы сможете ее отрегулировать или я спущу с орбиты этого лодыря?
Мидиан склонился над разбитым аппаратом связи.
-- Никакая сила не заставит Бахаута спуститься вниз. Придумайте лучше, как нам разговорить этого двухглавого копателя ям. Если наладить с ним хотя бы минимальный информационный обмен, мы смогли бы ориентироваться в урагане. -- Профессор присел у двери и стал ощупывать карманы костюма .
-- Не думаю, что это возможно.
-- Опять! -- начал злиться Мидиан.
-- Я заглянул в оба горла. Они вполне пригодны для членораздельной речи. Если он отказывается говорить, вряд ли вы заставите его прибегнуть к языку жестов. Типичное поведение мутантов. Они идут с интересом только на односторонний контакт.
-- Постарайтесь, профессор. Задумайтесь, почему в контакте с альбианами все-таки я, а не вы.
-- Ах, вы опять настроились поругаться...
-- Я всего лишь хочу использовать ваши возможности с максимальным результатом.
-- А я, по-вашему, не хочу...
-- С самого начала мне не были ясны цели вашего участия в экспедиции. Вы радуетесь и раздражаетесь по непонятным мне причинам ; вы с легкостью разобрались в каракулях аборигенов, но до сих пор ни слова не сказали по поводу магнитограммы, прослушанной вами еще в биопарке...
-- Хорошо, так что же? Вы обвиняете меня в неискренности по отношению к вам?
-- Именно так.
Обиженный профессор вышел из шатра, но вскоре его голая рука просунулась обратно и поманила Мидиана.
-- Идите-ка, любезный, сюда.
Под ярким небом стоял одинокий профессор, обратив взгляд к звездным россыпям Мигратория.
-- Вам не кажется, что расположение звезд сегодня не то, что прежде?
Мидиан сунулся было назад к своему испорченному приемнику.
-- Как-нибудь объясню, отчего это происходит. -- Но рука Эфа вцепилась ему в плечо.
-- Я знаком с основами астрономии. О суточных и годичных смещениях имею понятие. До урагана картина звездного неба была принципиально иной. А вы как специалист проигнорировали это явление.
Мидиан еще раз взглянул на звезды и вернулся в шатер.
-- Смещения зависят от зональной динамики, -- объяснил он застрявшему в дверях профессору. -- Мигратории -- самая аномальная часть Вселенной. Не стоит сравнивать здешнюю картину с тем, что вы видели вокруг Пампирона. Чтоб объяснить местные особенности вам, знакомому с основами науки, я должен потратить годы.
-- Вот! -- с удовлетворением произнес профессор. -- Годы! Вы, молодой ученый... А я, доктор наук, должен изложить вам в одной лекции все премудрости, связанные с адаптацией ментальных информатек. Так вот взять и выложить двумя словами суть, на понимание которой ушли десятилетия. И все для того, чтоб вы имели возможность решить, делом я занимаюсь или трачу попусту ресурсы экспедиции!

Профессор под вдохновение еще некоторое время негодовал, стоя на свежем воздухе. Эсвик-Эсвик упорно рыл грунт за скалой, а Мидиан сосредоточенно перебирал разбитые микросхемы, надеясь в скором будущем восстановить связь с орбитой. Эта надежда согревала его душу больше, чем оправдания беспомощного эфолога. Его вера в эту науку была подорвана окончательно, поведение профессора казалось ему смешным, а перспективы экспедиции весьма неопределенными.

После бессонной ночи, проведенной в обществе аборигена, профессор вернулся в шатер с хорошей новостью.
-- Это ритуал. Мы наблюдаем не что иное, как процедуру оказания почестей, -- доложил он измотанному работой товарищу. -- Кому бы вы думали, друг мой? Нам, пришельцам. Яма на немом альбианском языке характеризует безмерное гостеприимство. Как бы приглашение остаться насовсем.
-- Я польщен. -- Ответил Мидиан.
-- И только-то? Это совершеннейшее чудо, уверяю вас, достать информацию из существа, подобного Эсвику. Одна его восхитительная улыбка стерилизует пространство до первозданных форм .
-- Но теперь, по крайней мене, ясны его намерения.
-- Именно так рассуждает неуч, напичканный логикой искусственных дисциплин. Я же пытаюсь вам привить естественный взгляд на вещи. Разве я сказал, что разобрался в его намерениях? Он выполняет ритуал, вершит апогей символистики, призванной скрыть истинную суть процесса. Что вам стало ясно, если мне самому не ясно ничего?
-- Успокойтесь, профессор, на то он и процесс, чтобы рано или поздно закончиться результатом. Поживем -- увидим.
-- Когда увидим, станет поздно рассуждать о намерениях. Мы можем увидеть кое-что такое, отчего исчезнет сама необходимость рассуждать.
-- Какой глубины задумана яма? -- деловито уточнил Мидиан.
-- Думаю, самой что ни на есть грандиозной, -- также по-деловому ответил профессор и сунулся в карманы.
-- Вот видите, у нас еще масса времени. Снотворное у вас под подушкой, не трясите здесь песком, лучше ложитесь и отдохните. Следующий ураган мы должны встретить бодрыми и сильными.
Дождавшись, пока его ученое сиятельство рухнет в мякоть матраса, Мидиан закрыл шатер и отлучился на орбиту.

-- Образец ДНК... -- вместо приветствия произнес Бахаут и, не увидев в руках Мидиана коробочки с обрезками когтей и осколками копыт, полез в машину. -- Где оно сидело?
-- Оно ерзало по всему салону и лапало все вокруг.
-- Прекрасно, -- радовался Бахаут, -- просто замечательно. -- Изображение бесподобного Эсвика вскоре появилось на панораме его рабочего стола. -- Такой же мутант, -- поставил диагноз биолог, -- той же природы.
-- Вы сталкивались когда-нибудь с подобной конструкцией тела?
-- Бывало даже похлеще.
-- И как с точки зрения биологии эта особь функционирует?
-- Элементарно. Нам с вами даст фору, особенно в экстремальной среде.
-- Не поверил бы, если б не увидел...
-- Что вас смущает, Мидиан? Каким способом происходит пищеварение у бескишечных? Я покажу. -- На схеме появилась расчлененная утроба мутанта. -- Видите, какие мощные стенки желудка. А ферментация! Только поглядите... он без остатка переварит булыжник и порошка не отрыгнет. Что вас интересует еще?
-- Скорее, возможности интеллекта.
Из беспорядочного конструктора органов и частей тела Бахаут извлек голову, очистил мозг от черепной коробки и порезал ломтями.
-- Ничем не хуже нашей расы, если говорить о биохимической основе. И мальчик, и кот, и этот симпатяга прошли один и тот же природный катаклизм. Не волнуйтесь, дорогой Мидиан, я все еще уверен, что к расе богов никто из них отношения не имеет. И вообще, ваши пресловутые боги... -- Бахаут очистил панораму от препарированной красоты Эсвика, прошелся вокруг стола, собирая пустые емкости из-под растворов -- Я думаю, они должны были как-то дать нам понять... Здесь они или не здесь...
-- Подумайте лучше об альбианах. Эти биологические формы. Откуда они берутся на мертвой планете? Куда исчезают? Кто, кроме богов, может их забрасывать сюда на время урагана?
-- Хотите знать мое мнение? Эти твари живут здесь, в подземелье. Похоже, планета наделена защитой, которая не позволяет нашим приборам получать адекватную информацию со сканеров.
-- Защитой на уровне ментасферы?
-- На уровне ментасферы, -- с улыбкой подтвердил Бахаут.
-- Не знаю, что я сделаю с вашим профессором, когда вернусь на грунт.
-- Вот так, -- засмеялся биолог, -- вы только начинаете его узнавать и уже недовольны. Представьте, сколько ему пришлось пережить за всю карьеру. Вы должны с пониманием относиться к его скрытности, особенно если это действительно инфозащита ментасферы. Скажите вы, технически грамотный человек, способна ли современная наука придумать способ обмана всех без исключения сенсорных приборов?
-- Хотите сказать, что, кроме богов, на это никто не способен?
-- Всего лишь гипотеза. Истины пока не знает никто: ни профессор, ни тем более, мы с вами.
-- Профессор, -- вздохнул Мидиан и задумался. - Окажите мне услугу, Бахаут, завтра проконтролируйте в урагане мой маяк. Если возникнет необходимость, маневрируйте станцией.
Лицо биолога выразило тревогу.
-- Я хочу знать, каким образом Ладо проходит в час десятки тысяч километров.
-- Дайте мне слово, что не сунетесь в ураган, если аборигены не придут за вами.
-- Думаю, что придут, -- ответил Мидиан, -- да я почти не сомневаюсь, что придут.

По возвращении на грунт он не нашел Эфа ни в шатре, ни в его окрестностях. Яма Эсвика выстреливала бодрыми струйками песка и обрастала по окружности насыпью в человеческий рост. Мидиан чуть не соскользнул вниз, но, удержавшись на краю, ужаснулся. Дно едва виднелось в сумерках. Глубины было достаточно, чтобы свернуть шею, а диаметр ритуальной могилы вполне годился для спуска машины в габаритах горизонтальной плоскости. "Уж не приспособить ли это строение под гараж, -- подумал он, -- все надежнее, чем под навесом скалы".
-- Профессор, -- крикнул он в яму, струйки песка затихли на глубине, -- будьте добры, подключитесь к связи: желтый сенсор на вашем левом манжете. Если конечно, вас это сильно не затруднит.
-- Раз слышать вас, Мидиан, -- донеслось из динамика, -- с удачной посадкой.
-- Позвольте узнать, каким способом вы собираетесь выбраться на поверхность?
-- Только с помощью любезного Эсвика-Эсвика, дорогой мой, и никаким другим способом.
-- Как себя чувствует наш альбианский друг?
-- Кланяется вам со всех сторон, выражает удовольствие видеть вашу голову на круглом пятачке вечернего неба.
-- Похоже, профессор, вы делаете успехи.
-- Мы вынуждены делать успехи, драгоценный мой Мидиан, имея в виду вашу подозрительность.
-- По моим расчетам, завтра утром следует ждать урагана. Я предпочел бы видеть вас в лагере. Уверен, что смогу сформулировать для вас пару существенных вопросов.
-- Правильная формулировка вопроса, -- заметил профессор, -- это уже половина ответа. Постараюсь удовлетворить ваш интерес, насколько позволят мои скромные возможности.

Но как бы ни желал профессор угодить товарищу, до утра из ямы не появилось ничего, кроме песчаных фонтанов. Едва лишь солнце подсветило линию восточного горизонта, Эф тихонько проник в шатер, сбросил грязный комбинезон и скрылся под одеялом. Но Мидиан не спал, и приступ неожиданной совести заставил профессора хорошо поерзать на матрасе.
-- Что? -- спросил он, кивая на развороченный прибор. -- Так и не удастся починить?
-- Почему же... Если б иметь запасные детали, -- ответил Мидиан, -- это не стоило бы труда. К сожалению, прибор не был рассчитан на контакт с вашим ботинком.
-- Вы хотели о чем-то спросить меня?
-- Опять потеряли снотворное? -- поднявшись с лежбища, Мидиан подал профессору коробку с таблетками и сел за ремонт.
-- Я что, -- возмутился Эф, -- прибыл сюда на курортные процедуры? За кого вы меня принимаете, молодой человек?
Меньше всего на свете Мидиану хотелось ругаться с профессором. Именно теперь, когда от него требовалась предельная концентрация сил накануне урагана и максимальная собранность для того, чтобы отрегулировать защитные функции костюма. Профессор еще ворчал, переворачиваясь с боку на бок, а Мидиан уже поглядывал на пустыню. Воздух мутнел, над поверхностью взлетали песчаные волны. С минуты на минуту он ждал своих контактеров. Но больше всего на свете он ждал, когда чудотворное действие профессорского снотворного достигнет результата. И как только спальник замер в оцепенении, Мидиан вышел навстречу событиям.

-- Ладо! -- крикнул он в пустоту. -- Макролиус! -- только ветер шуршал песком по оболочке шлема. Он огляделся по сторонам и пошел вперед.
Маршрут, по которому однажды, неожиданно для себя, Мидиан прошагал за час порядка десяти тысяч километров, он помнил в деталях, мог воспроизвести на карте и не раз проходил его мысленно, забывшись за рутинной работой. Теперь он повторял его шаг за шагом. Но спустя час титанического усилия удержаться на поверхности песка его мучило ощущение, что экватор не приблизился ни на йоту. Он не видел птичьих ворот даже на самых мощных противотуманных режимах бинокля. Пустота была абсолютной во все стороны света. Мидиан решил сверить маршрут, но к ужасу заметил, что настройка костюма оказалась совершенно бездейственной. Географический ориентир отсутствовал, манжетные панели вышли из строя. Их показания пестрели такой амплитудой, будто он плавал в воздухе, а не барахтался ногами в мягком грунте. Он остановился и сделал попытку сориентировать себя по лагерному маяку. Координата лагеря скакала на приборе, то исчезая совсем, то совершая маневры, недоступные даже на скоростных машинах. Мидиан принял решение возвращаться. Плотность песка в атмосфере увеличивалась, и защитное поле уже не справлялось с перепадами давления. Он заметил на рукавах жирные желтые капли вязкого вещества. Внезапный туман вывел из строя обзорную маску. Тишина загудела в ушах, и сквозь нее, как из потустороннего мира, раздался пронзительный возглас Эфа.
-- Мидиан, не останавливайтесь! Идите вперед! Прошу вас, только вперед!
-- Что случилось, профессор?
-- Бахаут теряет вашу координату. Он поднял машину в стратосферу и просит не останавливаться, принять ее на посадке, а затем строго вертикально уйти к орбите. Поняли меня? Мидиан, когда вы останавливаетесь, он теряет вас на локаторе.
-- Профессор! -- успел крикнуть Мидиан, но связь прервалась. Желтый туман рассеивался, он снова брел по пустыне, опасаясь даже глядеть по сторонам. Брел вперед, словно полз по натянутому канату, не чувствуя времени и усталости, пока не услышал в наушнике родные сердцу посадочные сигналы машины.

Поднявшись к чистому небу, он увидел под собой огромную песчаную воронку диаметром с десяток километров. Скорость вращения этой "дыры" не поддавалась зрительному анализу. С верхней атмосферы она казалась плотной однородной массой вещества, ползущего в северные широты с пешеходной скоростью. А с орбиты Мидиан имел возможность любоваться великим множеством подобных образований, возникающих у экватора и угасающих на полюсах. Это зрелище заворожило его настолько, что все проблемы и ужасы пережитого остались далеко внизу. Только увидев биолога на пороге гаражного отсека, он осознал, что произошло нечто ужасное. И ужас происшедшего заключался отнюдь не в том, что его едва не засосало на дно пустыни, а в том, что единственный аппарат орбитальной связи был оставлен им накануне в шатре в нерабочем виде. Он старался даже не думать о том, каким образом Эфу удалось принять сообщение с борта станции. Эта мысль вышибала его из равновесия похлеще всяких стихий.

-- Как ощущение? -- с тревогой спросил Бахаут.
-- Полный информационный сброс, -- признался Мидиан, -- хоть сейчас возвращайся в начальную школу. Наступил момент, когда я оказался не в состоянии понимать происходящее.
-- Сейчас поймете.
Бахаут устроил его перед навигаторской панорамой и начал демонстрировать запись последних событий, увиденных им с орбиты.
-- Вы спрашивали меня, откуда берутся аборигены на мертвой планете? Так вот, позвольте мне со всей ответственностью заявить, что они приходят сюда из другого времени. Возможно, из прошлого со сдвигом на полтора миллиона лет, если верить разнице химических анализов, взятых в урагане. Это ужасное природное явление сдвигает временные пласты и разводит их, искажая пространство реального времени. Мальчик вел вас, едва касаясь окружности кольца. Эффект сжатого пространства позволял покрывать одним шагом десятки километров. Вы же, друг мой, вторглись в самую сердцевину воронки, и я, потеряв ваш маяк, признаться, был напуган. Но вскоре понял, что этот процесс идет изнутри планетарного тела и слабеет по мере приближения к орбите. Альбианские аборигены отличаются от нас с вами, кроме всего прочего, еще и способностью улавливать приближение этих колец и определять направление вращения. Согласитесь, освоив этот "транспорт", они имеют право не изобретать колеса.
Растерянный астроном просматривал мутную запись своего героического похода, стараясь выделить из нее отдельные внятные куски.
-- Не трудитесь, -- сочувствовал ему биолог, -- трансвременные записи именно так и должны мутнеть, а со временем они исчезнут. Никакая сила не заставит их фиксироваться дольше положенного срока. Из моих архивов пропадали даже записи биосканера. Это удивительное явление. Признайтесь, ни на что подобное мы с вами даже не рассчитывали. Вероятно, таким образом планета стабилизируется, выходя из циклического провала.
-- Провал, по-вашему, это и есть сдвижка во времени?
-- Еще и с деформацией пространства, -- добавил биолог. -- Так что не только астрофизики должны заниматься этой проблемой, но еще и хронологи. Возможно, когда-нибудь эти два научных направления сольются в единое именно ради изучения альбианского "урагана".
-- Именно... -- произнес Мидиан и замер, упершись пустым взглядом в муть, образовавшуюся на картинке панорамы.
-- А главное, -- заметил Бахаут, -- вы можете не опасаться этих пресловутых богов. В нашем времени их просто не существует. Ментасфера чиста. Как бы вы ни относились к профессору, он все-таки оказался прав. И, между прочим, спас вам жизнь, когда я не смог связаться с вами с орбиты.
-- С орбиты... -- повторил Мидиан.
-- Ну конечно. Мне пришлось выйти на связь с лагерем и попросить его ретранслировать...
-- Связь... которая валяется в неисправном состоянии на моем рабочем столе посреди шатра. Связь, которая мертвее спящего профессора. Не знаю, Бахаут, что должно было произойти, чтобы она сработала.