"Математика объясняет природу времени, физика - природу пространства. Между этими полюсами - остальные науки. Чем больше их придумает человечество, тем дальше разойдутся полюса. Чем больше наук сольется воедино, тем ближе они сойдутся. Это есть дыхание разумного космоса, сообразующее и соединяющее в себе сущее, потому что в природе нет хаоса. Есть порядок вещей, для которого мы не изобрели наук, потому что не нуждались в них, потому что имели в душе своей веру, связующую полюса абсолютным смыслом, который есть само бытие. Веру, которая позволяет нам постичь истину сердцем своим раньше, чем ученые вычислят ее суть. И если б это было не так, мы бы не видели вокруг себя ничего, кроме хаоса". - Читаешь? - спросил Миша, подкравшись сзади. - Сировы проповеди, конечно? В гостиницу заселиться некогда... Я погасила экран. Над Блазой поднималось Синее Солнце. Мы застряли в пересадочном фойе космопорта, ожидая транспорт на Лунную Базу. Челнок должен был зайти в порт до Красных суток. - Смотаюсь-ка я в архив, пока то да се... - сказал Миша, - пока мне допуск не аннулировали. - Изучаешь историю вопроса? - Хочу убедиться, что истории нет. С чего бы это Сиру пришло в голову рассуждать о математике? Почему он никогда не говорил об этом со мной? - Разве стал бы ты с ним говорить? - О серьезном - конечно. - Разве с тобой можно говорить о серьезном? - Да что ж я, такой бармалей? Мне надо точно знать, что он не начитался Сигирийских сказок. А если начитался, надо выяснить, каких именно. Эта проблема меня возбуждает больше, чем женщины. - Ты просто постарел, Миша. - Думаешь? - И поумнел. - Наверно, - согласился он и собрался идти. - Кстати, проследи, чтобы святые мощи не положили нам в багажник. Что-то я не заметил у сигов энтузиазма это лечить. - Почему нельзя лечить на Земле? - Ему ж еще "крышу" ремонтировать, - напомнил Миша и постучал себя по голове, чтобы мне стало ясно и очевидно. - Соображать надо. Вдруг наша ментосфера раздавит ее совсем. - Индер разберется, - сказала я и справилась о прибытии челнока. Диспетчер уверял, что челнок уже на орбите, что Индер выехал лично и сам найдет нас, как только ступит на Блазу. Я читала, пока не появился Джон. Он, также как Миша, выяснил, что за рукописи у меня в руках, потом предложил перебраться в гостиницу. - Кажется, мы никогда не доберемся до дома, - ответила я. - Найди Имо. Нам скоро в карантин. - Он не идет на Землю, - сообщил Джон. - Он будет позже, когда уладит дела. - Какие дела? Джон отвел взгляд. - Я тоже задержусь, потому что надо пройти тест. Я подумал, что мне придется изучать фазодинамику. Раньше я считал, что можно обойтись, но если серьезно работать с такими планетами, как Земля, то школьных уроков мало. - Конечно, - согласилась я. - И все-таки, что за дела у Имо? Только не говори, что он тоже решил учиться. - Нет, - сказал Джон, краснея и переходя на шепот. У него... Как это сказать по-русски, не знаю... - Скажи по-английски. - Не знаю, как по-английски. Я пойду, посмотрю словарь... - Джон! Скажи на "сиги", у меня с собой "переводчик". Немедленно говори, что случилось, - разволновалась я. - Женщина случилась. - В каком смысле "женщина"? Причем здесь Имо? - Ну, я не знаю, как сказать... - Джон, не морочь мне голову! - Девушка здесь его... - выдавил из себя Джон и замолчал, представил, как ему влетит от брата за болтовню. - Он помчался к девушке? - Нет же, говорю тебе. Девушка здесь. Правильно сказать, он помчался от нее. - Как это? - Вон она, Морковка! На балконе стоит. Только не оборачивайся сразу. Я едва не свернула шею. За нами, на галерке пересадочного зала, в самом деле, находилась девица. Рослая, глазастая и длинноногая. Типичная альфийка с целеустремленным не моргающим взглядом. - Она его караулит, - объяснил Джон. - Нахалка такая. Дар речи оставил меня. Девица была атлетически сложена, одета в сплошное трико и вязаную шапочку типа кастрюли, к которой крепилась искусственная коса, рыжая, точно как Булочкина спинка. Одно слово - Морковка. - Ой, - сказала я и растерялась. Всю жизнь я думала, что лояльно отнесусь к возможным невесткам, какими бы они ни были. Сделаю все, чтобы не спугнуть их манерами ревнивой свекрови. Мне всегда казалось, что женская особь, которая сочтет возможным употребить моих оболтусов по их мужскому назначению, станет моей лучшей подругой. Мне бы в голову не пришло, что я сама приду в ужас от Морковки на балконе. - Что ей надо от Имки? - Понятно что... - смутился Джон. - А он? - Он - когда не лень. - С ней?.. - Она всех приличных девушек распугала. С кем же ему теперь? - Ой, - испугалась я. - Что же теперь делать? - Ничего не делай. Вы уйдете на Землю, тогда он с ней разберется. Когда Имо злой, Морковка его боится. А он на нее совсем злой.
Индера мы встретили под тем же пристальным взглядом с балкона, второпях объяснили ему суть проблем, в которых сами не разобрались. Контейнер с креокамерой ждал Индера в портовой лаборатории. Там же топтались любопытные биотехники, не рискуя вскрыть упаковку без консультации. Ничего обнадеживающего Индер не сказал: - Все зависит от того, насколько сильно разрушен слэп, - сказал он и осмотрелся. - Где Миша? Ему надо срочно вернуться на Землю. Тебе тоже. Вам всем пора бы вернуться.
К Земле мы отправились вдвоем. Гума уже поджидал Мишу у порта-приемника, чтобы обследовать его сердце. Миша оказал сопротивление, но был схвачен. Он применил миллион хитростей, выдумал столько же небылиц о своем богатырском здоровье, но старания были напрасны. Гума получил инструкции, которые неукоснительно выполнял. По офису я брела в одиночестве. Встречающих не было. Столик, за которым Сириус любил курить трубку, съежился в углу холла, к нему прижалось кресло с небрежно кинутой подстилкой. Предметы словно предчувствовали беду. Мне стало боязно к ним приближаться, поэтому я прошла мимо холла. В кабинетах не было ни души. По вестибюлю бесцельно слонялся Гера. Вид у него был такой же потерянный. - С возвращением. Вас заждались, - сказал он, словно прочел речь над телами усопших. - К сожалению, Вега не смог встретить, он срочно выехал к Алене. - Случилось что-то? - догадалась я. У Геры блеснула слеза на реснице, и он поспешил отвернуться. Это вошло в традицию. Каждый раз, когда экспедиции задерживались в космосе, - у Алены нервное расстройство. Традиция соблюдалась, даже если цель поездки ее не волновала. Гера почернел от переживаний. - Рассказывай, - попросила я, но он отмахнулся. - Ничего, ничего... Ей теперь лучше. - Рассказывай. - Не надо было мне ее отпускать, - причитал Гера, доставая из-за портфеля бутылку джина. - Аленушку пригласили на телевидение, - рассказал он. - Эх, не стоило ее туда отпускать. Выпьешь?... А я с твоего позволения... Гера вошел в холл, бесцеремонно развалился в кресле Сириуса и выпил из его бокала. Я же, не придя в себя с дороги, последовала за ним и выслушала историю, как доктор наук, профессор и декан факультета Елена Станиславовна Зайцева, выкроила время из напряженного рабочего дня, явилась на студию для эфира и погрузилась в полнейший бардак, который сопровождал творческий процесс создания ток-шоу. Сначала ей вывалила пудру на колени крикливая гримерша, потом юный ассистент развернулся к ней задом и битый час пустословил по телефону, вместо того, чтобы работать. Терпение Алены лопнуло, когда в зал привели девушек. С девушками надо было затеять дискуссию о глобальных проблемах человечества, но девушки были далеки от проблем. Для девушек никаких проблем не существовало в принципе. Они причесывались, перемывали кости кумирам и обсуждали, куда пойдут сниматься потом, пока Елена Станиславовна не положила этому конец. Не дожидаясь эфира, она высказала свое мнение о человечестве, хлопнула дверью и с той минуты желала видеть возле себя только инопланетян. - Это пройдет, - заверила я Геру. - Она прогнала меня навсегда. - Глупости. Она всегда так делает, потом сама позовет. Поверь, мы все не раз через это прошли. Надо потерпеть, и все образуется. - Выпей, - настаивал Гера. - У нас плохие новости для Михаила. Не знаю, как ему сказать. У меня подкосились ноги. - Ксюха? - Она пропала месяц назад. Вега уволил ее. С той поры девочку не видели. Может быть, Михаил знает, где она? Мы искали. Я подключил к поиску спецслужбы... - Боже мой, - испугалась я. - Что произошло? - Вероятно, девочка обиделась. Но уже прошло много времени. Она не появилась дома. Мы волнуемся. - За что ее уволили? - Не знаю, - печально вздохнул Гера. - Не могу знать. Мне не рассказывают. Никого из нас никогда в жизни шеф не выгонял с работы, что бы мы ни натворили. Случалось, мы увольняли себя сами, а он, наоборот, убеждал остаться. Только раз он уволил Мишу, и то для острастки. Проще сказать, наказал за свинское поведение в отношении меня. Эту гнусную историю я вспоминать не хочу, тем более что сама просила их помириться. Я первая простила Мишу, вслед за мной его простили все остальные, а потом Миша, после долгих уговоров, себя простил, вышел на работу загорелый и отдохнувший. Ксюшу в подобной истории я не представляла хотя бы потому, что она не мужик. Что могло случиться, - в голове не укладывалось. Я поняла одно: сейчас надо не Геру утешать, а заниматься поиском. Срочно, не дожидаясь, пока девчонка натворит глупостей, а папаша получит настоящий инфаркт.
Модуль я осмотрела поэтапно, начиная с криво застланной постели и кончая кухней, где скопилась батарея пустых бутылок. Я думала, будет хуже. Мишины диски были расшвыряны повсюду. Акустика, сотрясающая грунт двумя мощными колонками, была сконцентрирована на обеденном столе. Мишина коллекция эротики и порнографии - спрятана под телевизор. Компьютер был приведен в непотребное состояние, поскольку использовался для развлечений, а не для работы. Обломки тренажера валялись посреди прихожей, тут же была оборудована стенка для сквоша, а теннисная ракетка, которую Миша купил в Швейцарии, нанизана на болт от баскетбольной корзины. В саду у бассейна я нашла только пояс, привязанный к сходне мертвым узлом. Глупо было искать ребенка здесь. Еще глупее было надеяться застать ее в верхнем доме. В прошлый раз я рассуждала также, но нашла ее именно там. У лифта меня настигло сомнение. Воображению представилась картина, как по верхнему дому от зари до зари пляшут беременные Ксюшины подруги, а за ними прыгают, пятками дрыгают, престарелые преподы мехмата. Лифт пришел, но видение было столь красочным и достоверным, что я не решилась всплыть среди благолепия, и осмотрела интерьер с монитора. Никаких скачек. Легкий беспорядок под слоем пыли. Наверх я вышла с пылесосом. Решила, что в процессе уборки больше вероятности наткнуться на следы Ксении. С моими аналитическими возможностями строить гипотезы не имело смысла. Миша справился бы с этой задачей гораздо лучше, но Миша растерялся: - От дома не отходи, - попросил он. - Будь на связи. Как только вернется шеф, расспроси его обо всем. Он был уверен, что в приватной беседе шеф выложит мне все. Шеф же, как назло, застрял у Алены. На дворе было лето. Я раскрыла окна, обошла дикие заросли огорода. Сарай был заперт снаружи ржавым замком. Новый соседский забор переехал на мою территорию, отхватив полметра угодий, и я стерпела это со спокойствием флионера. В кустах одичавшей малины валялись чьи-то штаны, не похожие на те, что мог бы носить преподаватель мехмата. Штаны выглядели неказисто, и мой дедуктивный аппарат подсказал, что это заявка на новый захват территории. Что соседи, прежде чем приступить к перестановке забора, забрасывают на вражескую территорию трусы, надеясь обратить противника в бегство. Если события будут развиваться в таком ключе, мой дом скоро окажется на дороге. Пока я размышляла, как противостоять угрозе, в калитку кто-то проскользнул. Молодая особа, которую я не разглядела издалека, бесцеремонно направилась к крыльцу. Я - за ней, и только вблизи узнала Анжелу. - Здравствуйте, - сказала она с достоинством. - Здрасьте, - ответила я примерно тем же тоном и полюбовалась своим отражением в грязном стекле: замарашка рядом с королевой. Анжела грациозно спустилась с крыльца. В свои годы она ни капли не постарела, даже не сменила прически, только детское очарование уступило место светским манерам. - Могу я видеть Ксению? - спросила она. - Мне самой хотелось бы ее видеть. Может, вы подскажете, где искать? Взгляд Анжелы выразил скепсис. - Галкин тоже пропал? - Позвоните ему... Я предложила телефон, но ее величество не собиралось тратить время на бывшего поклонника. Она желала придушить его лично, и подозрительно глядела на раскрытые окна. - Зайдите. Дверь открыта, - пригласила я. Анжела только сухо попрощалась и пошла к дороге, где ее ожидал "Мерседес" с затемненными стеклами. - Попросите ее позвонить, если появится, - сказала Анжела, прежде чем сесть в машину. - Непременно, - пообещала я. - Это будет первое, о чем я ее попрошу. "Мерседес" отчалил, а я осталась у дороги, словно просящий милостыню на пути королевского кортежа. На мне была рваная рубаха, из которой вырос Имо, тертые джинсы и кеды, пережившие развал Советского Союза. На голове творился кошмар после бессонной дороги, но это еще ничего. Главный кошмар заключался в том, что все это время я продолжала держать в руках трусы, выброшенные в старый малинник, и очнулась только когда поздоровалась со старшим Панчуком. Слегка поддав по случаю выходных, он волокся в магазин за добавкой, и расплылся в улыбке, увидев меня. - Приехали что ли? - спросил Панчук. - Ага, вижу, что приехали. Уборкой занимаетесь? Ага, вижу, что уборкой.
Уборкой я занималась до ломоты в спине, до первых признаков радикулита, и остановилась, когда вспомнила, что Индер на Блазе. Лечиться у Гумы было опасно. Он слишком любил лечить. Анализ обстановки укрепил мою уверенность в том, что Ксюша в верхнем доме почти не жила, бегала с работы и на работу, да и смешно было после ссоры с шефом искать ее там, где развешаны секторианские "видеогвозди". На уборку в модуле не осталось сил. К тому же, я не потеряла надежды отыскать беглянку и привлечь ее к наведению порядка. - У меня все паршиво, - сообщил по телефону Миша. - Ты смотрела сарай? Чердак проверила? Она могла вырубить камеры. Я ее научил. - Нашел, чему научить ребенка. - Я звонил шефу, он не хочет говорить вообще. Сказал, найди ее и расспрашивай. Позвони ему ты. - Лучше ищи Ксюху. - А я что делаю? Сейчас приду, обыщу твой курятник, - пообещал он. Обломки тренажера я выставила у лифта, диски сложила в ящик и отнесла туда же, в надежде, что Миша появится и заберет свой хлам. Туда же я подтащила аппаратуру. Кухня сразу стала просторнее. В саду все было как в день отъезда. Похоже, Гума заходил садовничать, но почему-то не боролся с крапивой. Наверно, принял ее за культурное растение. Или крапива отстояла свои права в поединке с его голыми руками. Углы павильона заросли по пояс и скрыли тропинки, которые Имо в детстве выложил плиткой. Я осмотрелась. В воздухе стоял едва уловимый запах дыма. Не то от костра, не то от горелой проводки, - нанюхавшись герметика, я перестала различать нюансы, но насторожилась. Облачко тумана висело у грота, который маскировал электрощит. В детстве там укрывался Имо, когда играл с Мишей в прятки. Он сообразил, что сильное электромагнитное поле сбивает с толку поисковый прибор, которым Миша вероломно пользовался. С тех пор тропинка к гроту утонула в земле и заросла сорняком. Определенно, дым шел оттуда, но пожарный датчик не работал. Я взяла телефон, чтобы сообщить в лабораторию, как вдруг что-то шевельнулось в крапиве. - Буля! Кыс-кыс... - позвала я и вспомнила, что Булочка осталась на Блазе. - Эй, кто там? - из зарослей сверкнула пара зеленых глаз. - Ксюха? Ксюха смотрела на меня в ужасе, соображая, что происходит. Видение перед ней или реальный объект? И что ей ждать? Вечер большого ремня или долгожданное вызволение? Она была бледна, измождена и напугана. Волосы стояли дыбом, в дрожащих пальцах дымилась папироса из старых запасов Юстина. На мое счастье, в сад вошел Миша. Он не успел ничего сказать, потому что Ксюха с воплем "Борисыч!!!" кинулась сквозь крапиву ему на шею.
Пока папа с дочкой утешались друг дружкой, я успела убраться на кухне, сделать чай, и готова была рухнуть от усталости. Миша накрыл Ксюху одеялом и усадил рядом с собой на диван. - Девочка моя, - жалел он ее. - Бедная моя, несчастная. Больше никогда тебя одну не оставлю. Ксюша набросилась на варенье, принесенное из верхнего дома, словно все это время ничего не ела. Возможно, так и было. Миша чуть не прослезился, стал звонить по конторам, развозящим еду, и делать заказы. Чего только не было в тех заказах. Я и не подозревала о существовании таких блюд. Не исключено, что их надо было везти из Парижа. Поэтому я еще раз обыскала модуль, но не нашла ничего съедобного, кроме печенья, которое Ксюха просто не заметила. - Что произошло? - спросила я Мишу. - Она рассказала? - Расскажет. Никуда не денется, - ответил он, поглаживая ее взлохмаченные кудри. - Правда, моя куколка? Ксюха отрицательно замотала головой, поскольку рот был забит печеньем. - Дай ей придти в себя. - Придет в себя и расскажет, - уверял Миша. Ксюха замотала головой еще сильнее. - Мама просила тебя позвонить. - Перебьется, - ответила она, запивая печенье чаем. - Она искала тебя, беспокоилась... - Пусть. Так ей и надо. Мы с Мишей переглянулись. - Прогуляйся-ка наверх за своим заказом, - попросила я, выпроводила его к лифту и вернулась. - Ксюша... - Что вы пристали ко мне, Ирина Александровна?! Она сама меня выгнала. Что вы за нее заступаетесь? Вы же не знаете... Вы же не выгоняли из дома своих детей! - Если вы поссорились, это не значит... - Ничего себе, ссора! Она ясно сказала: собирай барахло и уматывай. О чем говорить? - Она же твоя мама! Как так можно? - А я ее не просила меня рожать, - отрезала Ксюха. - Пусть поучится предохраняться. Позвонит сюда, - вы меня не знаете. У меня не нашлось слов, но Ксюша выговорилась, ей полегчало. Она стала анализировать проблему по существу: - Зря вы комплексовали, когда Борисыч сватался, - сказала она. - Сказали бы, что согласны, женился бы. Были бы сейчас моей мамой. - Ой, Ксюша, не уверена. - А чего тут такого страшного? Вы бы мне не сказали: "Скажи спасибо, что в детдом не сдала"? Не сказали бы, правильно? Ну, так и чего? - Ой, Ксюша! Неужели я могла оказаться на месте твоей мамы? - Не оказались же, - успокоила меня Ксю, вытирая пальцы салфеткой. - Будем считать, отделались легким испугом. Миша с коробками ввалился на кухню, стал выкладывать пищу на тарелки. Я пошла помочь. Взъерошенная Ксюха осталась на диване, причем, спряталась под одеяло с головой. - Она чего-то боится, - заметил Миша. - Поговори с ней. - Кажется, она не настроена это обсуждать. Ей своих проблем хватает. - Нет, просто они с шефом молчать сговорились. - Подожди, приедет Джон и выложит все их секреты. - Поди, поговори... - настаивал Миша. - Нет уж, - уперлась я. - Теперь твоя очередь. На еду мы набросились втроем. Молча. Самым голодным среди нас оказался Миша, который давно не ел ничего, кроме таблеток. Мы ему старательно ассистировали. Никто не желал первым продолжить тему. - Ксюха, - начал Миша. - Если проблему можно решить, ее надо решать. - Нет, - ответила Ксюха, - нельзя. - Как ты собираешься работать в конторе?.. - Никак. Меня оттуда выперли. - Если ты все расскажешь, я попробую убедить шефа... - Не расскажу, - повторила она, - а шеф скоро свалит отсюда и контора закроется. Ясно? Они затопят модули и отключат лифты. - Лет двадцать назад он уже собирался так сделать, - напомнила я. - Тогда проблема решилась. - Теперь не решится. - Ну что мне ее... ремнем выпороть? - в отчаянии развел руками Миша. - Не трошь ремень, Борисыч! Штаны упадут, - сказала Ксюха и подвинула к себе блюдо с мясным рулетом. - Что мне с ней сделать? - Откуда я знаю? Твой ребенок. - Наверно, придется замуж ее отдать. Работать с сигами она не хочет, выпускать ее в человеческую науку нельзя, на Блазу такую вредину не возьмут. Одна дорога - в домохозяйки. Миша подождал. Протеста не последовало. Ксюха поедала рулет, закусывая помидором. Мишины планы ее пищеварению не мешали. - Давай что ли, отдадим ее за кого-нибудь из твоих? За Финча, например? - Мне больше нравится Имо, - сказала Ксюха. - Мне нравятся мужики спокойные и конкретные. - Опоздала, голубушка. За ним альфийка охотится... не приведи господи. Одним мизинцем тебя раздавит. - Морковка что ли? - догадался Миша. - Она до сих пор от него не отстала? - Ты знаешь? - Наслышан. Это ж я ее Морковкой назвал. Она давно за ним бегает. - И ты молчал? - С какой стати я должен с тобой обсуждать наши мужские проблемы? - Боже мой, Миша! Имка рассказывал тебе об этом? - А кто ж ему лучше меня посоветует? - удивился он. - Ясно, кто его научил волочиться за юбками... - Да не... Это он сам просек. Я его учил от всяких "юбок" вовремя избавляться. - Кол тебе, как педагогу. - Так, Морковка - это ж тяжелый случай! - оправдывался Миша. - Он взрослая баба, притом сама его склеила. - Не волнуйтесь, Ирина Александровна, отобью я его у Морковки. Тоже мне, овощ, - сказала Ксю и демонстративно проглотила полпомидора. Я стала собирать посуду под наблюдением двух пар хитрых, виноградно-зеленых глаз. Все ждали моей реакции. Как реагировать, я не знала. Я затруднялась сделать выбор между Морковкой и Ксюхой. - Что? Очко сыграло? - догадался Миша. - Покоя захотела на старости лет? - Мне нужна свекровь, которая классно готовит, - объяснила свою позицию Ксюша. - Я сама не умею. - Это все из ресторана, - ответила я. - Ну и что? Вы готовите не хуже. Просто Борисыч не стал вас напрягать. Может, вы не верите, что я отобью Имо у Морковки? - Верю, - сказала я и понесла на кухню посуду, а когда вернулась, Ксюха спала, положив голову Мише на колени. Он так соскучился, что не пожелал опустить ее на подушку. Идиллия получилась абсолютная. Более милого существа, чем спящая Ксюха, не было в природе. Если бы она спала так всю жизнь, пожалуй, я бы согласилась пожертвовать одним из своих сыновей в ее пользу. Одно утешение - второй бы остался при мне, потому что третий снаряд не может упасть в воронку, где два уже побывало. - Объясни мне, - жаловался Миша, - как с ней быть? Объясни, как контактер, каким образом мне с ней законтачить? Считай, что это служебное поручение. - Никаким. Только ждать, пока сама созреет. - Тебя в Хартии не учили специальным приемам? - Меня учили терпению. Миша вздохнул и прикрыл одеялом Ксюшино плечо. - В кого она такая, чума болотная, уродилась? - спросил он. - Анжелка - вполне вменяемая баба. Я тоже... Бывает, конечно... но не до такой же степени! Ведь Дарья, моя старшая, совершенно милый человечек. И мужик у нее - то, что надо. А парнишка маленький - вообще чудо! Таблицу умножения знает лучше дедушки. В столбик умножает... в четыре года! - А ты в его возрасте? - В его годы я умножал в уме, - вспомнил Миша и загрустил. - А мать ее... Ты не представляешь, что за женщина. Деньги взяла, даже спасибо сказала. Я говорю: "Пардон-с, не знал-с..." А она... Нет, таких женщин не бывает. Знаешь, что она мне ответила? "Мы не хотели обременять тебя, Миша". Вот так! Ты слышала что-нибудь подобное? Чего я не женился на ней? Где были мои глаза? Она ведь так и не вышла замуж. - Ну, так, женись. - А Ксюндра? Что ты! Кто меня с таким прицепом возьмет? Кому это надо жизнь свою превратить в корриду? Да я и преложить не решусь приличной женщине удочерить такое... "Ксюндра" продолжала спать у него на коленях. - Мы же с ней вычислили координату Флио, - добавил он между прочим и стал ждать, пока до меня дойдет. - Как ты сказал? - Мы достали эту чертову координату. Ксюха достала. Я сам не верил. - Каким образом? - Тебя интересуют технические приемы? - Нет! Господи, Миша, что ты говоришь? - Я говорю, что у нас была навигационная координата. Подлинная! - Была? - Думаю, поэтому они и загрызлись. Шефу по уставу не положено держать в архиве точные сведения по редуктивам. - Кому? - Ну, матричным... Как их?.. Информационным, одним словом. Сиги теперь такие трусы, даже с флионерами знаться не хотят. - Она уничтожила файл? - Конечно. Нельзя так нельзя. Бог с ним, с кодом. Метод сработал, вот что важно! - За что же тогда шеф ее выгнал? - Спроси, - предложил Миша. - Финча спроси. Слушай, позвонила бы ты шефу, а?..
Шеф позвонил сам. Позвонил, когда все успокоилось, когда Миша отвлекся от идеи фикс узнать все, а Ксюха воспрянула духом и, припеваючи, мыла посуду. Вмиг она сообразила, с кем я общаюсь, и испарилась. - Пусть расскажет тебе сама, - заявил шеф в ответ на мою просьбу. - Если сочтет нужным. Я считаю, что лучше вам не лезть... Чем меньше посвященных, тем лучше. Вегу интересовало, когда прибудут с Блазы мои обормоты. Он сгорал от нетерпения устроить новую взбучку сотрудникам и требовал от меня объяснений, какие такие "личные обстоятельства" могли задержать их в пути? - Ксюша! - крикнула я в открытые двери сада. - Пойдем в офис, закажем связь с твоими женихами. Заодно Гума посмотрит твои легкие. - Не пойду, - донеслось из кустарника. - Всем курильщикам приказано предъявлять для осмотра легкие. Идем, пока шефа там нет. - А где он? - Наверно, у Елены Станиславовны. - Ага, спасибо! Он вернется в любой момент. - Он ведь и здесь тебя найдет, если захочет. - В офис я не пойду. - Как знаешь. - А вы сходите и спросите, когда он вернется... В офисе был только растерянный Гера. Он и не уходил оттуда, сидел в кресле Сириуса, опустошал бар и грустно глядел в потолок. У меня екнуло сердце. Память нарисовала образ прежнего хозяина кресла, к нему не хватало лишь трубки и облака табачного тумана. На месте Геры я бы побоялась так долго занимать место колдуна, зная обстоятельства его отсутствия. Мне вдруг показалось, что это опасно, но Гера и так был подавлен. - Каждый божий год, - напомнила я ему, - с Аленой происходит что-то подобное. Надо просто переждать "торнадо". - Никогда прежде она не говорила со мной так. Все из-за Хартии. После Хартии у нее начались видения. Она стала предчувствовать беду. Все не просто так. Все это к большим неприятностям. Выпей со мной, - предложил Гера. - Вега опять собирает всех. У Сириуса алгоническая амнезия. Блаза хочет знать причину. Нашу контору теперь закроют. "Скорей бы", - подумала я и поняла, что с Блазой говорить не о чем. Вега собирал всех, Гера собирал сплетни, никто не собирался предпринимать конкретных шагов для того, чтобы на контору перестали рушиться неприятности. Все хотели отсидеться в кустах и напиться до белой горячки.
Шеф в офисе не появился. Ксюха не поделилась информацией о происшедшем. Миша, в отместку, не стал ей рассказывать о своем открытии, он занялся шпионажем и не выпускал свою дочь из-под наблюдения даже во время сна. - Знаешь, зачем она лазала ночью в сеть? - спросил он меня. - Не угадаешь. Искала подробности про Сира, Блазу зондировала. Слушай, какой шеф молодец, что отрезал ей доступ. Нет, здесь что-то посерьезнее. Точно, она в него втрескалась. Но ничего, пройдет время - забудет. Как думаешь, забудет? - Я все-таки надеюсь, что он вернется. - Откуси свой язык! - злился Миша. - Я к ней Сира не подпущу даже с амнезией. Кончится эта заварушка, увезу Ксюху на Блазу, заставлю учиться, чтобы не было ни времени, ни соблазна. Как ты думаешь, на Блазе она мне расскажет? - За что ты так ненавидишь Сира? Миша взбесился. - Знаешь, как этот говнюк охмурял мою девочку? Знаешь, чем он мозги ее юные забивал? Да я, если хочешь знать, только из-за него согласился на экспедицию! Чтобы развезти их подальше. Если бы у тебя была дочь, ты бы выдала ее за такого типа? Лучше за наркомана. Тот хоть сдохнет по-человечески. Мне вспомнилась Морковка, и настроение испортилось.
Секториум ждал хороших новостей. Плохими все были сыты по горло. Ждал и дождался: Вега убедил Алену простить человечество. Она позвала к себе Геру, и тот помчался на крыльях любви, оставив после себя пустой бар и заерзанную подстилку. Больше ровным счетом ничего хорошего не происходило. Мне не удалось заставить Ксюху даже позвонить матери. Все это время она жила у меня, рассказывала ужасы детских лет, из которых мне стало ясно окончательно: во всем виноват только Миша. Не убежал бы он из семьи - ничего бы такого не было. Ксюха со мной не соглашалась, и, стоило только звякнуть телефону, вопила на весь модуль одну фразу: - Если мамаша, меня нет! - Тетя Ира, - сказал строгий голос из трубки, - позовите, пожалуйста, Диму к телефону. - Ванечка, он еще не приехал. Завтра будем встречать, - обрадовалась я, посмотрела на календарь и поняла, что стала настоящей инопланетянкой. Забыла, что в июне тридцать дней. Гума сказал, что челнок придет первого числа. Я думала, что до решающей битвы целые сутки. Календарь вернул меня в реальность, а часы показали, что, если не торопиться, битва состоится без меня. Армия землян против пришельцев будет меньше на одну боевую единицу.
В фойе мне попался Индер. - Не знаю, не знаю, - сказал он, - стоит ли тебе присутствовать? - Я уже присутствую. - Тогда учти, сегодня с шефом лучше не спорить. Я и не думала. Тем более что с шефом уже успешно спорил Миша, запершись в кабинете. Можно сказать, ругался во всю. Хотя, не исключено, что они оба только разминались перед грядущим скандалом. В холле напротив сидел грустный Джон и Имо... листал журнал с Мишиными орбитальными фотографиями. Впервые я прозевала их приезд. - Где вы нашли Ксению? - спросил Индер. - Мы ее не теряли. - Спрячьте в надежное место, - предупредил он. - Сейчас вам всем влетит. Индер проводил меня до холла, словно желал убедиться, что я не сбегу. - Иван звонил, - сообщила я Имо. Имо только кивнул в ответ. - Джон, ты мне нужен. Если мы выживем после сегодняшнего собрания, не уходи далеко. Джон тоже кивнул. Видно, шеф их обоих уже потрепал. Кислое настроение словно висело в воздухе. - Как Сир? - спросила я, и по тягостному молчанию догадалась, что добрых вестей нет. Красный от злости Миша ворвался в холл. Вега вошел за ним, и дверь закрылась. - С возвращением, - обратился он к немногочисленной аудитории. - Не всех я имею честь приветствовать сегодня. Что ж, вы сами придумали себе приключение. - Никто тебя не обвиняет, - подал реплику Миша. - Поздравляю вас с полным фиаско, - продолжил Вега. - Первопроходцы доморощенные! Получили? Тишина воцарилась в ответ. Только Имо набрался наглости и с хрустом перевернул страницу. - Господа земляне, вынужден вам сообщить, что вы превысили свои полномочия, поэтому в ближайшее время я закрываю миссию и возвращаюсь на Блазу. Мой контакт с Землей на этом закончен, потому что вы превысили не только свои, но и мои полномочия, и всего Галактического сообщества. Поэтому свернуть проект - самое малое, что я могу для вас сделать. - Ты должен объяснить, - злился Миша, но шеф не дал ему слова. - Это ты должен мне объяснить, кто тебе позволил использовать бортовую связь без консультации со мной?! Как тебе пришло в голову, делать за моей спиной то, чего даже сиги не делают без разрешения службы безопасности? С чего ты взял, что тебе позволено в диком космосе то же, что на Земле? За орбитой ты абориген! - заявил шеф тоном, который отбил у Миши желание спорить. - Абориген! - повторил он. - Обезьяна с бомбой в руках! Ты не знаешь, какой ответственности требуют игрушки фронов от цивилизованного существа, - он указал на медальон, висящий на шее Имо. - Не знаешь, и знать не хочешь! Так вот, я не намерен подвергать риску Галактику только потому, что ты недооцениваешь степень этого риска. Если я еще раз... Если я еще раз кого-нибудь из вас замечу за подобными маневрами... В первую очередь это касается тебя, Миша! Потому что все беды от тебя. Ты не хочешь понять, что жизнь - не компьютерная игра. Что не твои правила в ней работают. Ты своим легкомысленным поведением провоцируешь проблемы, которые я не имею возможности решать. Имо закрыл журнал. Все посмотрели на Имо. Шеф прервал речь. Миша хотел воспользоваться паузой, но ему тоже стало интересно, почему Имо отложил журнал? Имо встал. В холле наступила тишина. У меня остановилось сердце. Имо снял с себя медальон, вынул пульт и положил его перед шефом, затем надел медальон обратно на шею. - Это решит проблему? - спросил он и, не дожидаясь ответа, сел на место. Когда хрустнула страница журнала, оцепенение прошло, но Вега очнулся раньше других. Он взял пульт, зашел за стойку бара, кинул его в мусорницу и включил режим аннигиляции за секунду до того, как Миша с воплем отчаяния ринулся на перехват. - Я жалею, что не сделал это сразу, - сказал шеф и с достоинством удалился. Отныне ему разговаривать с аборигенами стало не о чем.
Мишин вопль сменился проклятием, когда из мусорного патрона полетела металлическая пыль. - Имо!!! - кричал он. - Что натворил!!! Тупая ты Макака!!! Джон побледнел. Я решила, что будет драка, но Миша с горя не был на это способен. В один момент рухнуло все, что составляло смысл его жизни на многие годы вперед. Все его мечты и планы превратились в пыль, словно бомба сработала в руках обезьяны. Он швырнул аннигиляционный патрон в стену так, что стекло вылетело в его рабочий кабинет, и встало, так как упасть на пол там было негде. - Черт вас всех!!! - закричал он и побежал за Вегой, который удалился в лабораторию. Имо опять перевернул страницу. Впервые в жизни сердце закололо и у меня. "Вот и пришла старость, - подумалось мне. - В самый подходящий момент".
Имо пролистал журнал до конца. Мы с Джоном дожидались. Ядерного взрыва в лаборатории не произошло, но мы продолжали сидеть. Мне казалось, что Имо должен что-то предпринять, когда покончит с журналом. Казалось, только Имо мог что-то сделать, хоть и непонятно, с какой стати. Когда он отложил журнал, сердце закололо опять. Имо задумался. Если Имо задумался, имело смысл дождаться результата, вряд ли он стал бы напрягать извилины просто так. Мы с Джоном знали это лучше других. Имо поднялся, пошел в модуль. Мы последовали за ним. Надежды не оправдались. В модуле Имо точно также сел на диван и взял каталог с модно одетыми девицами, из которого Ксюша выбирала наряды. Имо стал рассматривать девиц. Это показалось мне чересчур, и я ушла на кухню. Из кухни - в прихожую, из прихожей - опять на кухню. Мне надо было срочно понять, что происходит? Из лифта вышел Миша. Ему тоже надо было понять... Поэтому он явился сюда и распахнул двери сада. - Ксюха!!! - заорал он неистово. С деревьев посыпались плоды, пригнулись заросли крапивы, а по гладкой воде бассейна прошла зыбь. Ни ответа, ни шороха в кустах. - Скажи, пусть Макака принесет ее. Хоть за уши. Хоть вверх ногами, - добавил он также громко, и информация дошла по назначению. Два зеленых глаза вынырнули из-за бортика бассейна. Ксюша вышла, тихонечко прошла мимо нас в комнату и заняла стратегическую позицию, - спряталась за спиной Имо, который все еще рассматривал девиц в нижнем белье. - Знаешь, кукла бестолковая, что ты натворила? - обратился к ней Миша. - Знаешь, что произошло из-за твоего тупого упрямства? Лицо Ксюши выразило готовность стоять до конца. Лицо Миши выразило ту же степень готовности вывернуть ее наизнанку. - Если ты сию же минуту не расскажешь, что было, я отведу тебя в лабораторию и буду допрашивать под гипнозом. - Нет, - сказала, стиснув зубы, храбрая Ксю. - Ничего ты от меня не узнаешь. - Прекрасно, - сказал Миша, - сел в кресло и достал из кармана телефон. - Индер, подойди сюда с сонным газом. Тут кое-кому сейчас плохо станет. Ситуация чрезвычайная, поверь мне, - он сердито поглядел на девочку. - Предупреждаю в последний раз. Через три минуты здесь будет Индер. - Нет, - повторила девочка и сжалась, словно ее собирались пытать. Никто из моих ребят не попытался защитить ее. Я взяла телефон, чтобы объяснить ситуацию лаборантам, чтобы Индер не участвовал в этом позорище, но было поздно. Кнопка лифта замигала. Ксюша совсем съежилась от страха, но следующий момент мы увидели то, что меньше всего ожидали увидеть. Проще сказать, представить себе не могли. Все застыли с раскрытыми ртами, потому что на пороге собственной персоной стояла Анжела. Заметив нашу компанию, она вошла в комнату, узрела свою пропащую дочь и ее растерянно-блуждающий взгляд стал гневно-целеустремленным. - Поди сюда, дрянь такая! - произнесла Анжела. Не дожидаясь реакции, она вытащила Ксюху за шиворот из-за спины Имо и повела к лифту. Более не было произнесено ни слова. Только сдавленные междометья. Пока закрывался лифт, Ксюха успела схлопотать затрещину, не то по шее, не то по попе. Минута молчания побила рекорды. Удивился даже Имо. Если мне не изменяет память, он удивился первый раз в жизни. В модуле и раньше происходили события, заставляющие народ подолгу безмолвствовать, но не до такой же степени. На появление Индера никто и не среагировал. Он остановился на пороге, полюбовался нами. Народ пребывал в фазе тотальной перезагрузки. - Ребята, - сказал Индер, - вас будто в креазот окунули. Кому здесь хуже всех? - он продемонстрировал наркозный аппарат. - Нет, вы видели? - очнулся Миша и указал на Индера, который остановился именно там, где нам явилось зрелище. - Ты водил ее сюда? - спросила я. - Я что, больной? Пауза продолжилась. Индер переминался с ноги на ногу. - Опять "фазана" поймали? - спросил он. - Еще какого! - подтвердил Миша. - Нам сегодня лифты никто не взламывал? - Зачем взламывать? - удивился Индер. - Я снял коды. Лифтов-то не осталось. Только в частных владениях, и те скоро свернут. Контора-то закрывается. Разве шеф не сказал? О чем же вы совещались с таким грохотом? - То есть, - сообразил Миша, - в наши транспортные пути может влезть кто угодно? - Если только влезет в дом. Запирать надо. Я же говорю, лифты остались только в частных владениях, остальные я отключил. - Очень вовремя ты это сделал, - заметил Миша и посмотрел на меня. - Что происходит? Кролик бесится, техника глючит, привидения из прошлой жизни по конторе гуляют. Надо предпринять что-то радикальное. На Блазу свалить что ли? Индер присел с нами поболтать. - Я уже, считайте, свалил, - сообщил он. - Предложили мне место консультанта... по экзотическим организмам. Блаза, конечно, не даст такой интересной работы... но все-таки лучше, чем вояжировать в экспедициях. - Присмотри там за нашим Сириусом, - попросила я. - Я за всеми присмотрю. Шеф сказал, всем, кто на него работал, даст возможность выехать, но никто не хочет. Что с вами будет? Обидно, если начнете болеть. Может, другие миссии захотят вас использовать, может, не захотят. Петр сказал, что сам обойдется. Палыч тоже не захотел. Алена пока молчит, но наверно останется. Зачем ей Блаза? Из всех вас готов один Махмуд. Столько лет прожил на Земле, а применить себя не смог. - Вах! - испугался Миша. - Прощай Блаза! Хорошая была планета. - Думайте хорошо, - советовал Индер. - Кому нужны деньги, берите, пока есть. Кому нужна профилактика, я еще не сложил оборудование. Думайте, думайте...
Индер ушел. Вслед за ним ушел Миша. Имо предложил Джону прогуляться по городу, но Джон остался. Он ушел в сад, сел на ступени беседки и задумался. Таким же задумчивым я увидела его когда-то впервые, настороженным и растерянным. Тогда он сидел в кресле шефа, ноги не доставали до пола, а на лбу была замазана ссадина. Секториане старались его развлечь компьютерной игрой, но Джон не смотрел на экран. Он, как и сейчас, смотрел внутрь себя. Все, что пестрило, рябило, скакало вокруг, не представляло для него познавательной ценности. Прошли сутки, Джон не пытался заснуть. Его бессонница от стрессов обострялась, также как разгильдяйство Имо. За прошедшие сутки он так разгулялся, что перестал отвечать на звонки. Ждать его домой в ближайшие дни было глупо, поэтому Булка спала на моем рабочем столе, прямо на бумагах Сириуса. Я бы на ее месте не стала ложиться на рукопись колдуна, но Булка с годами стала похожа характером на своего хозяина, ей все было до фонаря. Притом она была на редкость упрямой кошкой и, если уж облюбовала место на столе, сгонять ее не имело смысла. "Стол, он и на Блазе стол, - думала я. - Компьютер, он и на Блазе компьютер, а вот архив с Земли нужно забрать такой, чтобы хватило до конца жизни. В первую очередь, творческое наследие Сира, которым кроме меня никто заниматься не будет". Я читала почту за прошедший год и не могла сосредоточиться. Прихожане писали до сих пор, излагали свою личную жизнь с умиляющими подробностями, пытались одолжить у Сириуса денег, пригласить в гости, приобрести книгу с автографом и предоставить помещение под офис с условием ремонта. "Читай сколько сможешь, - всегда просил Сир, - если кто-нибудь выскажется по существу, разбуди меня среди ночи". Ничего подобного мне давно не встречалось. Ни одного письма, из-за которого стоило бы тревожить человека даже среди бела дня. Хуже того, я потеряла надежду такое письмо найти, но продолжала читать. Только Мишины звонки отвлекали от дела: - Позвони Ксюхе, - просил он. - Вдруг она сама возьмет трубку. Анжелка ведь не может пасти ее весь день. - Звони сам. - Мне Анжелкин хахаль в грызло дать обещал. - Не высовывай грызло из телефонной трубки. Миша обижался, но ненадолго: - Что сказал Финч? - спрашивал он. - Пока ничего. И не вздумай его допрашивать. - Я запарился ждать. Давай уже что-то делать. Скажи Макаке, пусть подъедет туда... - Получит вместо тебя в грызло? Миша совсем расстроился и наверняка выпил. Иначе он бы не звонил, а бегал по конторе, не давая ни работать, ни отдыхать, ни людям, ни пришельцам. Тень Джона вошла в кабинет. Сам Джон остался стоять в дверях. В комнате горел торшер, светил фонарь над беседкой, словно полная Луна в черной кроне деревьев. - Мне кажется, "белая раса", Хартия и флионеры - это одно и то же, - сказал он. - Я много думал и понял теперь: это способ защититься от информационных цивилизаций. Если они управляют нами, то "белые" для них вне зоны влияния, а хартиане вообще в другом измерении... - С шефом об этом уже говорил? - Он сказал, что если я еще раз упомяну информационных, он депортирует меня из Галактики. - Тогда забудь о них, и о "белых" забудь. - С "белыми" у меня свои счеты. - Джон, перестань! Мститель нашелся. Я тебе запрещаю! Помоги лучше Мише решить проблему. - Не знаю, - пожал плечами Джон. - То, что "белые" завелись здесь - это неспроста. - Еще раз упомянешь "белых" - я сама тебя депортирую. Родителям твоя месть не поможет. Не смей даже думать об этом. Радуйся, что сам жив. - Знаю я, знаю... - Джон присел на табуретку и загрустил. - Я же должен понять, что произошло тогда? Зачем это произошло? Я не должен так просто уезжать с Земли. - Для того чтобы понять, тебе надо учиться фазодинамике; а для того чтобы учиться на Блазе, надо вести себя так, чтобы не раздражать шефа. Ты меня понял? Джон кивнул. - Если мы сейчас уйдем с Земли, то уже сюда не вернемся?: - Знаешь, сколько раз я думала, что не вернусь на Землю? - Я тоже. Вот теперь опять думаю. - Не отчаивайся. Поверь мне, если Миша будет в порядке, об обязательно что-нибудь сообразит. - Мне нечем ему помочь, - признался Джон. - Скажи ему, что Ксю написала письмо. Кому и куда - я не понял. Только из-за него здесь был скандал, и Вега напугал ее чем-то. По-настоящему напугал. - Попробуй прочесть то письмо. - Не получается. Там символы, которых я не знаю. - Но ведь Ксюша их не знает тем более... - Я же говорю, история странная. Она наверняка касается информационных. Передай Мише, что я не могу помочь.
Миша примчался сразу, как только услышал новость, и мучил Джона, выжимая из него одну и ту же скудную информацию. - Она наверняка послала навигационный код. Только кому и куда, вот в чем вопрос? - решил Миша. - Я же проверял почту - никаких зацепок. - Тогда зачем психовать? Наверняка шеф вернул этот файл и уничтожил. - В том-то и дело, - согласился Миша. - Вот и я думаю... Что, куда и кому она могла послать, чтобы такой шухер поднялся? Честно скажу, идей нет, кроме как допросить Ксюху, а Ксюха под домашним арестом. Мать даже телефон у нее отобрала. - Надо ее освободить? - предположил Джон. - Зришь в корень, - согласился Миша. - Может, придумаешь, как?
План освобождения Ксю появился спонтанно среди ночи. Миша не мог дождаться утра. Детали проработать не удалось, потому что Мишу дергало во все стороны, ему не терпелось, не сиделось и не думалось. "Сориентируемся на местности", - заявил он. Мы надели темные очки, надвинули на лбы головные уборы, чтобы не быть узнанными издалека. Миша сунулся в гараж, но машина отсутствовала. "Тем лучше", - решили мы, и пошли на стоянку такси. Миша взял дипломат с сигирийским оборудованием. В руках у Джона был журнал, чтобы прикрываться от слишком пристальных взглядов. Журнал для внутреннего пользования, с фотографиями, сделанными с поверхности Венеры, но разве это имело значение? Главное, чтобы субъект, шедший на дело, не был узнан ни жертвой, ни свидетелями. Нас распознали через квартал. Навстречу, по противоположной стороне улицы, прогулочным шагом выступали три до боли знакомые физиономии: Имо, Иван Панчук и его младший брат Кирилл. Шли они, ни много, ни мало, к моей машине, припаркованной у обочины, несли набитые сумки, а в машине резвились две юные барышни, безответственного возраста и поведения. - Мы их не видим, - предупредил Миша. Проблема заключалась в том, что они видели нас. Панчуки застыли посреди тротуара. Имо удивился второй раз в жизни. Он поставил сумку в багажник и пошел за нами. Мы ускорили шаг. Имо не отстал. - Куда это вы претесь? - спросил он. - Гуляй мимо, пришелец, - ответил Миша, но Имо продолжил преследовать нас. - Что-то вы мне не нравитесь, ребята. - Отойди, - попросил Джон. - Ты привлекаешь внимание. Имо не свернул с курса. С ним всегда было трудно ходить по улице. На него то и дело оборачивались и девушки, и парни, и даже пожилые тетки. Внешность у него была действительно экзотической, но в районе к нему привыкли. - Куда вы так нарядились? - спросил Имо. - Иди, сынок! Тебя ждут. - Не, серьезно, у вас все в порядке? - Да! - ответили мы хором и ускорили шаг. - И все-таки, куда вы претесь? Казалось, завтра весь город будет рассказывать, как из частного сектора через парк перлась компания грабить банк, а за ними - лысый "качок", которого не брали в долю. Только в такси я вздохнула с облегчением, но Имо занял переднее сидение. А, когда услышал адрес, тем более не пожелал отвязаться.
Дом, в котором жила Анжела с семейством, был почти элитным, если не считать устаревшего кодового замка. Миша с такими замками справлялся отверткой. Двор выглядел ухоженным, а кусты росли достаточно густо, чтобы спрятаться в них в случае провала. - Командир, - обратился Миша к таксисту, - развернись и встань на выезде из двора. А ты, - он протянул мне свой телефон, - спроси Анжелику Леопольдовну. - Издеваешься? - Клянусь, Леопольдовну, - засмеялся Миша. - У нее наверняка определитель номера. - Звони! Обмануть определитель для "скромного хакера" было детской забавой. В телефон были также внесены данные коллег, друзей и знакомых Анжелики Леопольдовны, словно это Мишины друзья и коллеги. Мое вранье выглядело так убедительно, что голос в трубке изложил мне планы Анжелы на сегодня и указал время, когда ее легче всего застать дома. Трудно было представить, что такой учтивый человек покушался на Мишино "грызло". - Там этот... - догадался Миша, - козел кривоногий? - Не видела его ног, но машину знаю точно - вот эта... - Ну да? - удивился Миша. - По документам за ним числится старый "Фольксваген". - Все-то ты знаешь! - Я же в разведке работаю, - напомнил Миша. - Плохо работаешь. Наверняка новый "Мерседес" он прячет от тебя. Чтобы ты не колотил ему стекла на почве ревности. Миша задумался и снова подал мне телефон: - Позвони еще раз, скажи, что колеса снимают. Он прыгнет в лифт, а я его замурую. - А если не прыгнет? Выглянет из окна и увидит тебя? - Из окна выпрыгнет - мне работы меньше. - Не дури, Миша! Вдруг у него камера в салоне? Может, на подъезде видеокамера... - Да, - согласился Миша, - лучше не рисковать! Будем действовать наверняка! Он натянул на лицо шапку, поднял воротник и выдрал из клумбы декоративный булыжник. - Стоп! - возмутилась я. - Мы так не договаривались! - От винта! - крикнул Миша и понесся на лобовое стекло. Осколки брызнули на капот. Заревели сирены. - Быстро! - скомандовал он. Мы запрыгнули под козырек подъезда раньше, чем зеваки добежали до окон. Такого поворота в первоначальных планах предусмотрено не было. Импровизация целиком была на Мишиной совести. Парковка заливалась сиренами, с верхних этажей доносились крики. - Джон, стой здесь, - распорядился Миша. - Приедет милиция, скажешь, что мы убежали в другой подъезд. Имо, будь с ним. Может, при виде тебя народ побоится выбегать из дома. Мать, за мной! Мы здесь ни при чем. Мы гуляем, - сказал он и взял меня под руку. Имо продолжил преследовать нас в подъезде. Кабины лифта ринулись на восьмой этаж. Та, что домчалась раньше, уже везла назад пассажира. Миша просветил ее на уровне третьего этажа, убедился, что дичь в капкане и вырубил электричество. Душераздирающий вопль раздался в шахте лифта. За ним последовал нокаутирующий удар в закрытую дверь. Перекошенная от натуги физиономия явилась нам в щели из темного пространства кабины. Коренастый мужик спортивного телосложения пробовал разжать дверь руками. - Не гуманнее было бы использовать "хлопушку"? - спросила я, но Миша только начал получать удовольствие, словно узнал себя двадцатилетней давности. Думаю, он и вел бы себя точно также. Вкус у Анжелы не изменился, также как возраст и прическа. Освободиться ее избраннику не удалось. Из кабины в Мишин адрес полетел неистовый матерный каскад с угрозами. И снова в щели между побелевшими пальцами показалась натужная гримаса. - Всю жизнь бы так... - блаженствовал Миша. - Выруби его "хлопушкой", - просила я, - пожалуйста, не могу смотреть! - Тратить заряд на такого урода? У меня последняя батарея. Контора свалит, где я ее запитаю? Миша порылся в дипломате и вынул газовый баллончик. Дверь лифта закрылась надолго. На восьмой этаж пришлось подниматься пешком, под вой сирен и проклятья с улицы, которые с каждым этажом становились все тише. - Успел захлопнуть, гад... - расстроился Миша, подергав за ручку дверь квартиры. Он и извлек из чемодана гвоздодер, молоток и стамеску. - Миша, подожди! - Бронированная дверь, - сказал он, - надо рвать петли! - Где твой лазерный резак? Ради бога! - А где я его потом заряжу? Думаешь, он на вечном двигателе работает? У меня последний комплект батарей! На восемьдесят лет! А потом? Что я оставлю в наследство своим правнукам? - Ты хочешь вырвать петли или дверь открыть? - спросил Имо, и Миша вспомнил о его присутствии. - Давай, попробуй, - предложил он, отходя в сторону. Имо взялся за ручку и вынул дверь с косяком, с металлическими накладками и куском штукатурки. При этом шума наделал меньше, чем гвоздодер, который Миша от удивления уронил на пол. - Так? - спросил Имо. Миша ворвался в прихожую. Имо вошел за ним. Тем же способом они вынесли дверь в комнате, где томилась Ксюха, вынесли Ксюху, сбежали по лестницы, прыгнули в такси и приказали водителю жать на газ. Ксюха хохотала до слез и клялась, что за всю жизнь никто лучше Борисыча ее не смешил. - Ну и манеры! - восклицала она. - Вы прямо как я в детстве! Предупредили бы, что красть будете, я бы на балкон вышла. Там через мусоропровод перелезть можно. - Вы, ребята, как хотите, - предупредил водитель, - но ежели меня припрут, я расскажу все, что видел. - О-кей! - согласился Миша. - Двойная такса плюс чаевые. - Тройная, - поправил воитель, - плюс чаевые, плюс моральная неустойка. Наличными и прямо сейчас. - Плюс пособие на лечение от слепоты и компенсация за амнезию, - обрадовался Миша и растопырил бумажник. - Приятно иметь дело с умным человеком. Расплатившись, Миша забыл включить в смету лечение от глухоты. Он не мог дотерпеть до дома и допрашивал Ксю на заднем сидении автомобиля. - Кому ты сбросила код? На Блазу или куда? Признавайся сейчас же, почему бесятся сиги? Сейчас же! Сию же минуту ты все расскажешь, иначе выпорю так, что спать будешь жопой к звездам! Сначала Ксюха закатывалась от хохота, но, чем ближе к дому, тем меньше ей становилось смешно. Возле калитки она совсем примолкла и не захотела покинуть машину. Имо с Джоном ушли. Я ушла, но потом вернулась. Миша все еще капал девочке на мозги, описывал ее мрачное будущее, взывал к совести, грозил ремнем, шантажировал и подкупал. Короче, колол свое чадо, как мог, пока Ксюша не поняла, что отступать некуда: впереди тюрьма, позади тюрьма, посреди - отцовский ремень, который Миша мечтал применить с тех пор, как познакомился с Имо, но, будучи человеком гуманным по природе, все время откладывал. - Ладно, - сказала она, - едем. - Куда? - спросил водитель. - Не ваше дело!
Конспиративным местом оказалась Ксюшина квартира, оккупированная ее бывшим любовником. Мы взошли на пятый этаж. Нас попросили не шуметь, не размахивать топорами, а скромно подождать у лестницы. - Я отдам тебе это, - сказала Ксюша отцу. - Только потом разбирайся сам. За последствия я не отвечаю. Мы ждали ее пять минут, прежде чем Миша встревожился. Потом подождали еще десять... Потом нажали кнопку звонка. Дверь оказалась не заперта. Мы вошли и увидели насмерть перепуганную молодую женщину. - Где Ксения? - спросил Миша. - Ушла. Она сказала, не запирать. Сказала, дверь ломать будут. - Ушла с пятого этажа? - не поверил он, и стал проверять чуланы. - Она ничего не сказала, - чуть не плакала женщина. - Открыла окно и ушла. Она всегда так делает. Она вообще... странная. На подоконнике остался свежий след Ксюхиного тапка, вымазанного уличной грязью, а за окном висела широкая пожарная лестница, спускалась аж до самого тротуара. К лестнице, на уровне окна был прикреплен скотчем радиомаячок, который Миша незаметно сунул Ксюше в карман. - Ты понял, как надо работать в разведке? - спросила я Мишу по дороге домой. - Сравни с тем, как работаешь ты. Уж наверняка, она придумала, куда спрятать код похитрее. Я бы на твоем месте не искала. Миша не спорил. Он был сердит и задумчив.
Ксюху больше не видел никто, ни мать, ни отец, ни друзья с подругами. Ее не видели ни на улице, ни в университете, ни в кафе, где продавались ее любимые пирожки, и где Миша дежурил теперь неотступно. Он единственный не потерял надежду. Логика и здравый смысл Мише давно отказали. Интуиция его безбожно подвела, чувство меры утратилось, а критический самоанализ уступил место слепому авантюризму. Миша упорно стоял на своем и не понимал моих намерений переселиться на Блазу. - Хочешь бросить меня здесь одного, да? - ворчал он, наблюдая, как я пакую коробки. - Поедем вместе... - А Ксюха? Что будет с ней? - Приезжай с Ксюхой. - Шеф не выпустит ее с Земли. - Тогда тебе придется делать выбор. - Между ней и тобой? - расстроился Миша. - Я так и знал! Нет! Что угодно, только не это. Ты не можешь так со мной поступить! - Мне нечего делать на Земле, - ответила я. - На Блазе у меня дети. За Сириусом, опять же, присмотреть некому. - Я знаю, к кому ты едешь! Зачем ты нужна детям? Они взрослые. Сириус тебя не узнает. - Я чувствую вину перед ним. - Во, дуреха бестолковая! Это он должен перед тобой извиняться. Он в жизни не извинился ни перед кем. Ты же знаешь, что мне нужна Блаза больше, чем тебе. Останься, пока я найду Ксюху. Потом я все устрою. - На Земле мы не устроим ничего. Я нужна тебе там больше, чем здесь. - Миша сел верхом на коробку с посудой. - Пойми, здесь только Вега решает вопросы эмиграции, а там есть чиновники, перед которыми Ксюха еще не провинилась. Кто похлопочет, если не я? - Я никуда тебя не пущу, - заявил Миша. - Хрен тебя получит Беспупович, - он показал дулю невидимому сопернику и надулся. - Так я тебя и отдал этому придурку. Ты ведь к нему удрать хочешь? Я тут распинаюсь, а вы ведь давно сговорились? Правильно, сговорились? - Миша, я не останусь. Не могу смириться с мыслью, что больше не увижу детей. У меня нет выбора. - Значит, мы расстанемся с тобой вот так? Ты понимаешь, что может случиться, навсегда?.. - Мы придумаем что-нибудь. Ты будешь думать здесь, а я - там. Миша с недоверием отнесся к моим словам, но спорить не стал. Он смертельно устал за последние дни. Все силы он тратил на поиски, при этом умудрился купить пятикомнатную квартиру, делать в ней ремонт и перетаскивать туда мебель из модулей, пока ее не прибрали сигирийцы. Параллельно он наведывался в офис и под шумок крал все, что плохо лежало: от батарей и микросхем до лекарств и бытовой техники. В суматохе он вынес даже голографический проектор, который шеф безуспешно искал, потом махнул рукой. Миша невозмутимо при этом присутствовал. Они с шефом не общались со времени последнего скандала. Вернее, шеф общался с Мишей, делал ему заманчивые предложения и разъяснял свою политику в отношении землян. Миша безмолвствовал в ответ, что не мешало ему, однако, каждый день ходить в офис и возвращаться оттуда с полной сумкой. - Ты не сказал шефу о "парусе"? - Перебьется. - Может, это продлило бы жизнь конторе... на пару лет? - Причем здесь контора? Это мой проект, и я буду с ним работать. Сиги-благодетели к нему отношения не имеют. Пусть сматываются. Чище воздух будет. День, когда Индер с Гумой покинули Землю навсегда, стал крахом надежд. В глубине души я еще верила в чудо. - Если бы не Индер, - призналась на прощание Алена, - меня бы в живых уже не было. С тем же мнением выступил Андрей. К ним присоединился Махмуд, Володя и Олег Палыч, который в последний момент успел излечиться от болячек, и в свои семьдесят пять чувствовал себя почти молодым человеком. Миша воздержался выражать благодарность. Докторам устроили проводы и надарили подарков, в надежде, что они вспомнят когда-нибудь землян с теплотой. Миша не прослезился и прощальной речи не произнес, зато унес из лаборатории антивирусный облучатель, чтобы впоследствии, подхватив венерическую болезнь, с теплотой вспоминать сиригийцев. - Миша, похоже, на Блазу не собирается, - догадался Индер. - Хоть ты приезжай. Скучно без вас будет. С Лунной Базы к нам теперь ходили объемные контейнеры, брали на борт по несколько тонн плотно упакованного багажа. Мой отъезд планировался через неделю. Отсчет времени пошел. "Наверно, земное притяжение действует не на всех одинаково", - подумала я, когда поняла, что кроме меня никто из землян в эмиграцию не собрался. Я готова была ко всему, кроме этой последней недели. Она оказалась самым страшным испытанием: выходя на улицу, думать, что это последний раз, и перед самым отъездом понять, что с Землей проститься невозможно. Понять и перестать делать это. Сутками я просиживала за компьютером в пустом, темном модуле. Сутками не видела человеческих лиц. Только однажды ночью ко мне без предупреждения проник Вега. Он вошел, встал в прихожей, заставленной коробками, и удивился, в какое мрачное подземелье превратилась моя жилплощадь. Бывший зимний сад был загерметизирован для экономии кислорода, кухня - вывезена Мишей в новую квартиру. Остальная мебель только подготовлена для вывоза. В единственном уцелевшем кресле я убивала время за просмотром архива. - Ты тоже не желаешь говорить со мной? - спросил шеф. - Почему? Заходите, - пригласила я и вынула стул из упакованной кучи. Он вошел, но не присел. - Собираешь архив Сириуса? - спросил он. - Пытаюсь. - Хорошо. Буду признателен, если ты уберешь с Земли его наследство. Хотя бы то, что можно снять с публичных сайтов. Меня беспокоит его влияние... - Однажды вы сказали, что если найдете человека, способного повлиять на мировоззрение цивилизации, вы сделаете для него все... - Да, я сказал, - признался шеф. - Я был наивен. Я совершал чудовищные ошибки, работая здесь. Делал то, на что не имел полномочий. Поэтому мне важно, чтобы сейчас вы меня правильно поняли. - Как же вас понять, если вы никому ничего не объяснили? - Да, это так, - согласился он. - Но не от недоверия к вам, моим коллегам, а из боязни навредить. - Шеф подвинул стул и все-таки сел. Он сделал это так, словно не имел права садиться, чувствуя за собой вину. - Редуктивы... информационные цивилизации, как вы их называете, - начал он, - это зараза. Вирус. Если они появились в Галактике, особенно такой населенной, как наша... Это опасно для всех. Земля поражена. Здесь особые правила развития. Человечество - особая мутация, у которой, к сожалению, вполне предсказуемый финал. Все, что могут сделать ваши соседи, - изолировать вас пока. Против такой чумы нет вакцины. Сигирийская наука не занималась проблемой редуктивов серьезно, никто не предполагал столкнуться с ней на практике. Теперь никто не знает, что нам грозит. Да, я не говорил... и не обсуждал с вами здесь, на Земле. И на Блазе обсуждать не буду по той же причине: я не знаю, насколько это опасно. Чем меньше мы будем думать и говорить, тем меньше будем активировать узлы ментальных оболочек. Да, я бегу с Земли, - вздохнул шеф. - Я знал, что вы обвините меня. Я бегу так же, как мои предшественники. Я так же, как они уничтожу архивы. Все это будет сделано с целью, не навредить. Не навредить вам, не навредить нам. И еще, я хочу, чтобы ты знала... то, что я сделал с кораблем флионеров, я сделал намеренно и сознательно. Я чувствую вину только перед Имо за то, что отнял у него родину... - Ничего, - ответила я. - У него есть запасная. Похоже, шеф пожалел о начатом разговоре. Он встал, собрался идти, и у меня не было повода его задержать, как впрочем, и настроения обсуждать "опасные" темы. Я ждала, что он, наконец, оставит меня в покое, но шефу не хотелось возвращаться в пустой офис. Наверно, он, как Индер, привык к нам, и предчувствие разлуки было по-человечески невыносимо. - Оля просила тебя не искать жилье, - вдруг вспомнил он, словно за этим пришел. - Какая Оля? - Ольга Васильевна, супруга Семена. Просила тебя занять старый модуль с ними по соседству. Говорит, что он в прекрасном состоянии, и если бы ты могла туда вселиться... - Вега, сколько вам лет? - спросила я и удивилась своей наглости. Этот вопрос волновал меня с первых дней работы в конторе. Никто из секториан не знал на него ответа, и никто не спрашивал, но назвать Олей столетнюю даму... - Мне сто семьдесят лет, - ответил шеф, - по земному календарю. Оленьку я знал с детства. Знал в молодости... - Она была вашей женой? - совсем обнаглела я. После тяжелой паузы шеф кивнул, и я пошла в атаку откровенно и беспощадно: - Почему же расстались? - Женщине непросто жить с альфом, - ответил Вега, - если ты понимаешь, о чем я говорю. - Вы не предупредили ее? - Я сказал... - Она не поверила, что вы пришелец? Думала, шуточки? - Не поверила. - И что? Испугалась? Шеф выдержал еще одну мрачную паузу. - Я хочу предупредить тебя, Ирина... У женщины от супружеских отношений с сигирийцем меняется психика, перестраивается нервная система, я уже не говорю о химической реакции организма... Это очень и очень опасно. Если научиться получать удовольствие от электрического шока, это не значит, что надо регулярно совать пальцы в розетку. Опять же, если ты понимаешь, о чем я говорю... - Я не понимаю, зачем вы мне это говорите? - Если ты решишь поселиться в Шаруме... - Вы сговорились? Я еду к детям, Вега! Я еду на Блазу только из-за детей. - Мое дело предупредить, - сказал шеф. - Запретить я теперь не могу, - и добавил чуть тише. - Галей просил сообщить о твоем прибытии. Мне выполнить его просьбу? Может быть, ты захочешь побыть одна? Ты единственный человек, который покидает Землю вместе с миссией. Мне небезразлично, как сложится твоя жизнь. - Заходите в гости, узнаете, - пригласила я, и шеф с чувством исполненного долга пошел к дверям. Похоже, он сказал больше, чем собирался, но у лифта его опять что-то задержало. Он подумал-подумал, поглядел на коробки и снова возник на пороге кабинета. - Я пережил здесь несколько войн и революций. Я видел всякое, но рассчитывал дожить до времен, когда между Землей и Блазой будет легальная транспортная магистраль. Миссия, с которой я впервые попал на Землю, изучала темпы научно-технического прогресса. По нашим расчетам, к 2030-у году это было реально. Не я один, мы все в это верили. В итоге я остался ни с чем, но это не главное. Пройдет время и здесь появится новая миссия, которая захочет узнать историю Земли и понять, почему их предшественники бежали. Смогут ли они вовремя остановиться, вот в чем вопрос.
"Что может сделать человека несчастным, кроме недостижимых желаний? - писал отец Сириус в монашеской келье, в годы странствий по православным монастырям. - Что может сделать человека беспомощным, кроме неведения? Не потому ли мы придумали скромный быт и простые истины? Мы создали искусственные ценности и поклоняемся им, потому что исконные нам недоступны. Они проходят за гранью нашего понимания". В буддийский период Сир дописал к этой фразе что-то на хинди, неразборчивым почерком, который не смог расшифровать "переводчик", и я не стала стараться. В моих стараниях теперь не было смысла. Между мной и пропавшей Ксюхой Миша сделал выбор не в мою пользу, и его можно было понять. Впрочем, трагедии не было. Я знала, что мы встретимся. Мне подсказывала интуиция, я предчувствовала и была уверена, что с этим человеком разлучить навсегда меня сможет только могила. Полтора Блазианских года я искала возможность забрать его с Земли, пока в один прекрасный день он сам ни появился в моем жилище, как ни в чем не бывало: бодрый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Он привез подарки с запахом дома, рассказал все Ксюхины тайны и еще много интересного рассказал. Но это уже другая жизнь и совсем другая история.