- ...Пусть над моей могилой будет чистое небо вместо ликов скорбящих. Мне легче умереть в нищете и безвестности, чем во славе и богатстве. Я хочу забвения, но не памятников, которые станут осквернять вандалы. Кто я? Кто мы такие, чтобы оставлять имена свои в наследии Вселенной? Достойны ли мы послушания, которое есть жизнь человеческая вовеки веков? Смеем ли мы возвеличивать себя в поисках совершенства, если по сему пути мы ведомы гордыней?.. Отец Сириус был в ударе и вышел за рамки регламента, но публика терпела. Утомился только Миша. Он разглядел на мониторе объект, ползущий по ландшафту, не соблюдая дорог, и сопроводил его указательным пальцем. - Милиция? -- спросила я. - Нет, прогулочный. - Он усмехнулся и тем же пальцем указал на Сириуса. - Напомни ему, что пора закругляться. - Батенька, закругляемся, - сказала я в микрофон. Отец Сириус поднял взор к небу, сосед по скамейке недобро поглядел в нашу сторону. - ...Ибо добродетель есть та же гордыня, - продолжил Сириус. - Потомки Адама и Евы жили тысячу лет. И однажды Бог поглядел на них и сказал, что это нехорошо. Что долгая жизнь не прибавляет мудрости, а что есть добродетель, лишенная мудрости, если не зло? И что есть мудрая добродетель, если не то же зло, творимое в необходимости убеждения. Кто мы, чтобы рассчитывать на милость Божию?.. - Сириус, заканчивай, - повторила я. - За тобой летит вертолет. - Конечно же, - развел руками Сириус, - в том, что мы слепы от рождения и до смерти, есть великое предназначение. Мы, созданные для веры, обречены жизни во имя ее. И я не призываю вас усомниться, но истина такова... - Сир!!! - повторила я громче. - ...что время, отпущенное нам, истекло. Теперь мы должны расстаться... Сириус еще говорил, но прихожане загрохотали сидениями. Передние ряды стали подниматься с мест, кафедра пропала из вида. Компьютер транслировал картинку с орбитального радара: лес, поляну, огороженную забором, соборные постройки и вереницы машин на прилегающих тропах. Вертолет стоял у выезда на шоссе, по которому неслись машины с мигалками. Миша ринулся к выходу, я стала пробираться вперед. Кроме меня, с отцом Сириусом желала общаться добрая половина зала, но Сириус пропал. Страждущие обшарили кафедру, взломали запертую подсобку. Когда я приблизилась к микрофону, народ растерянно озирался по сторонам. Толпу носило кругами. - Вот он! - крикнул кто-то, указывая на балкон. Лавина устремилась к узкой лестнице, снесла старца, подпертого костылем, перевернула инвалидную коляску. Из эпицентра донеслись сдавленные стоны. На балконе был найден только пиджак отца Сириуса и нотный лист с текстом молитвы. Та же лавина вытеснила меня на улицу и покатила вниз, но я удержалась за перила. Сверху было видно, как машины зашевелились в сторону шлагбаума. Милиция была повсюду, нетерпеливые граждане подскакивали к гражданам в форме, эмоционально жестикулировали. Оцепление распространялось до шоссе, из зарослей леса тоже торчала машина с синей склянкой на крыше. Храм покидали последние, самые верные прихожане. - Матушка, закурить бы... - окликнул меня знакомый голос, но, обернувшись, я увидела старца с костылем, которого только что валяли по полу. - Закурить бы, Христа ради, - повторил старец и дождался, когда сквозь лохмотья седых бровей я увижу лицо. - Сириус? - Тсс... - он приложил к усам палец и потянулся за зажигалкой. - Уходить надо. - Уйдем, - сказал он, заслонив от ветра огонек. - Даже не уходить, а сматываться, пока суматоха. - Кто Иуда? - спросил Сириус, переставил костыль под другое плечо, и стал раскуривать мокрую папиросу. - Не время сейчас думать об том, выбираться надо. Сириус взял меня под руку, и мы в редеющей толпе поковыляли к машинам. Попытки ускорить шаг заставляли его хромать и корчиться от боли. Я перестала понимать, где спектакль, а где последствия суматохи. Только одна наблюдательная прихожанка все-таки раскусила нас и вцепилась Сириусу в костыль. Мы стали спускаться втроем. - Отец Сириус, - лопотала она шепотом, - что за времена теперь? Как жить, если от благих побуждений одни беды на наши головы?.. Из ее поспешного монолога я поняла, что головы тут как раз ни причем. Что неустойчивая перед соблазнами дама совершила грех чревоугодия с импортным продуктом. Раскаяние с поносом настигли ее и терзали, покуда несчастная исцелялась молитвой. Она боялась даже думать о таком же импортном лекарстве. Я хотела оторвать от нее Сириуса, но женщина отпустила костыль и вцепилась в его рукав. Покончив с повествовательной частью, она немедленно перешла к вопросительной, даже осмелилась встать у нас на пути, что свидетельствовало о ее душевном нездоровье. - Отец Сириус, - залопотала она совсем тихо, - должны ли мы, прости Господи, простые люди, питаться этими бесовскими генетически измененными овощами? Сириус выпрямился перед ней. Женщина оробела, но не сошла с дороги и не отцепилась от рукава. - Какая разница, чем топить печь, - молвил отец, - Евангелием или апокрифами? - он выдержал паузу и затянулся папиросой. Женщина вникала, продолжая держать его за рукав, но Миша лишил ее возможности постичь глубину мысли. Мне показалось, он оторвал ее от Сира вместе с рукавом и выбросил в кусты. - Быстро! - сказал он и пошагал к машине. - Михаил Борисович сегодня был особенно скептичен, - заметил Сириус ему вслед. - Он всегда скептичен. - В отношении меня... - Можешь этим гордиться. - Чего выстроились? - крикнул на нас Миша из машины. - Садитесь! Он вырулил за бордюр, объехал десяток таких же сердитых водителей, пересек газон в неположенном месте и уперся бампером в милицейское заграждение. - Сколько можно издеваться над пожилым человеком? - крикнул он молодому милиционеру, который осматривал багажники. - Где совесть?! Дед при смерти в очереди стоять должен? Да, если хочешь знать, он инвалид войны! Кто будет отвечать, если он прямо здесь и помрет? - Какой войны? - удивился милиционер и сунулся в машину. - Кавалер ордена Болевого Красного Знамени, - добавил Миша. - Герой труда. Покажи ему ветеранские корочки. Сириус уронил горящий окурок и дрожащей рукой полез в карман плаща. Карман ускользал, Сириус старался. Из-под сидения повалил дым. - Проезжайте, - милиционер поспешно открыл шлагбаум. - Загоритесь сейчас! Мы пролетели мимо колонны милицейских автомобилей, выбрались на шоссе и погнали к городу. - С тебя, батюшка, слишком до фига адреналина, - жаловался Миша, хватаясь за сердце. - Можно бы и поменьше... - Поезжайте спокойно, Михаил Борисович, - ответил Сир. - Вы летите, словно за вами черти гонятся. Миша сбавил скорость только на автобане, когда убедился, что машина вне зоны досягаемости "чертей". Миша поехал так медленно, что позволил обогнать себя фуре. Расслабился, стал мечтательно улыбаться, как вдруг вспомнил, что собирался сказать мне еще с утра. Вспомнил и чуть не встал посреди дороги: - Не поверишь, - воскликнул он. - Шеф все-таки нашел мне дублера. - Наконец-то. - Сам не верю. Звонит мне вчера и говорит: "Вариант идеальный! Голова работает, надо только научить, и можешь хоть в кругосветное плавание..." - Кто же этот несчастный? - А... - загадочно улыбнулся Миша, - в том-то и дело, что не "этот", а "эта". Студентка мехмата, отличница, красавица!.. - он погрузился в мечты о фее, которая станет почитать его, как фанатичные поклонницы почитают отца Сира, дремлющего на заднем сидении. - Первокурсница, - добавил он. - Ах ты, старый пузатый крокодил! Может, ей нет еще восемнадцати! - А что я такого сделал? - вознегодовал Миша, и Сириус проснулся. - В офисе появится новый сотрудник? - спросил он. - Они могут внедрить шпиона... - Сириус, - успокоила его я, - на Мишину специальность шпиона внедрить нельзя. Слишком большие требования. Человек с такими способностями шпионить не станет. - Не каждый знает свою цену, - ответил Сир. - Надо тестировать. Каждого надо тестировать, прежде чем пускать в офис.
Отец Сириус проник в Секторианские подземелья без тестов и приглашения. Если уж до конца откровенно, то и без разрешения тоже. Проник так уверенно, что никто не удивился. Угрюмый человек, примелькавшийся с обложек журналов, поздоровался с Вегой так, словно знал его много лет. Он справился о здоровье Семена Семеновича, выразил сожаление по поводу отсутствия Адама Богуславовича и сделал комплемент Алене, которая, по его мнению, стала самым авторитетным специалистом в области социальной психологии нынешнего века. Сириус прошелся по офису и заметил, что стойки бара в холле раньше не было, что мы раздвинули стены и убрали комнату, в которой хранился видеоархив. Индер вышел из лаборатории, взглянуть на диво, и Сириус к нему обратился не иначе, как "доктор Индер". - Ты был у нас что ли? - сообразил доктор. - Был, - сознался пришелец. - Давно. Кажется, в иной ипостаси. Я принесла фотографию из старого альбома. На ней были Адам, я и Сережа Басиров перед отправкой в Одессу. Последний день в компании секториан, когда ему устроили проводы с тортом и подарками. - Не узнали... - сказал Сириус шефу, и тому пришлось согласиться, что между подростком на фотографии и проповедником Сириусом действительно мало общего. Тем не менее, шеф не допускал праздного присутствия в офисе посторонних лиц. - Хочешь у меня работать? - спросил он. Думаю, тот же вопрос он задал бы Иисусу Христу, если бы тот забрел в его подземелья. Сириус не считал себя богом. Его намерения были просты: - Не только хочу, - сказал он, - я должен!.. Обязан у вас работать. Иначе все, что мы делаем на Земле, не имеет смысла. - А что мы делаем на Земле? - спросили наивные секториане. - Спасаем человечество, - ответил Сириус. - Если мое странное имя вам не по нраву, зовите меня просто Сир.
Сережу Басирова Секториум потерял из вида в год окончания школы. Сначала перезванивались, переписывались. Письма постепенно ужимались в открытки к праздникам, пока не прекратились вовсе. Мы и не планировали долгих отношений, не предполагали свидеться. Только однажды в Москву приехала его мать: "Вы единственные близкие ему люди, помогите найти, - умоляла она. - Он где-то здесь, он наверняка ехал к вам". В Москве Сережа не появился. Спустя полгода Адам разыскал его на краю света. Юноша увязался за бродячими проповедниками, внимал слово божье, разъяснял Библию уличным зевакам. Домой он уже не вернулся. Сначала прибился к монастырю, потом поступил в семинарию. Мы, как смогли, успокоили мать, уверили, что карьера священника в наше время не худшая. Что, в крайнем случае, у ребенка будет крыша над головой и честный кусок хлеба. Сергея выгнали из семинарии в тот же год. Выгнали с позором. Его интерпретация православного христианства коренным образом не соответствовала общепринятой. Можно было проще сказать: выгнали за ересь. Для молодого человека это стало первым потрясением. На том духовные искания могли бы закончиться, если бы его, потерянного, не приютили братья из протестантской общины, не помогли ему освободиться от ортодоксальных догм. К тому времени Сережа был самостоятельным, решительным и целеустремленным человеком с задатками лидера, и это не могло не сыграть свою роль. Лидером группы он стал очень скоро, потом получил возможность проповедовать в аудитории и, наконец, был изгнан прочь за ту же самую недопустимую интерпретацию религиозных канонов, которые, в отличие от православия, казались ему живой, развивающейся теорией о пути человечества к счастью во Христе. Новое фиаско Сергей пережил достойно. Тем более что оно положило начало целой серии стремительных влетов и падений. Баптисты ограбили его, адвентисты чуть не избили до смерти, а пятидесятники наступили на святое, уничтожив тираж его первой книги. Однако невзгоды отца Сириуса не сломили, а укрепили и направили к католической церкви, затем к лютеранской, где со временем его душе стало также тесно. В том, что Сириуса окружало, он не находил достойного смысла и сомневался: есть ли у человека миссия, ради которой стоит явиться на свет Божий? Есть ли у человека место на этом Божьем свете? Есть ли у него право мыслить и рассуждать, или он обязан усвоить истины, придуманные до его рождения? Придуманные кем-то. Почему, - хотел понять Сириус, - этот "кто-то" в своей правде оказался ближе к Господу Богу, чем он? Не дожидаясь нового изгнания, Сириус улетел в Индию, купив на все сбережения билет в один конец. Денег у Сириуса не было в изобилии даже в лучшие времена. В Индии юноша воспрянул духом. Живя отшельником, он умудрился выучить английский и хинди. Он читал на санскрите, брил себе голову, изучал философию и думал о вечном. Однажды он чуть было не свернул с истинного пути в сторону науки. Науку спасло то, что знания Сережи Басирова, полученные в школе, успели забыться, а вновь приобретенные были бессистемны и недостаточны для проходного бала в университет. Никаких оснований претендовать на роль студента у Сережи не было, как не было средств для того, чтобы эти претензии реализовать. Буддийские священники, равно как и индуистские, относились к русскому паломнику с пониманием, словно видели, какой тяжелый путь придется пройти этому, тогда еще очень молодому человеку. И Сергей отправился дальше по дороге, указанной ему судьбой.
Новый период скитаний биографы описывают по-разному. Одни утверждают, что Сириус преодолел пешком весь Китай, перебрался на Индонезийские острова, где батрачил в порту, и, спрятавшись в трюме сухогруза, перебрался в Африку. Другие считают, что все это время он вместе с кришнаитами бродил по Америке и Канаде, откуда был депортирован на Мадагаскар, потому что Российское консульство не признало в нем русского человека. В Сириусе тех лет человека можно было признать с трудом, еще труднее было определить его национальность. Что Сергей делал на Мадагаскаре, он не помнил, и на вопрос, был ли он там, отвечал с неопределенностью. Он называл тот период великой смутой и говорил, что страны, люди, города, языки и нищенские ночлежки так смешались, что в памяти оставили полосу сплошного однообразия. Он помнил себя с тех пор, как добрел до арабского востока. Доплыл ли, дошел ли? Возможно, дополз. Здесь он осел надолго, принял ислам, стал кочевать по мусульманским странам.
- Как тебя угораздило? - возмущался Миша. - Я и то от обрезания отбрехался, а, между прочим, стоял вопрос жизни и смерти. - К тому времени, - отвечал ему Сириус, - передо мной вопрос смерти уже не стоял. Я умер, мне надо было начать жизнь сначала. - Не мог проползти еще чуть-чуть до родной границы! - Я заблудился в пустыне, - рассказывал Сир, - солнце жгло, дул горячий ветер, у меня кончились запасы воды. - И ты стал молиться, - догадался Миша. - Бог не услышал моей молитвы. - Тогда ты сообразил, что заехал на территорию Аллаха? - Я разулся, - продолжил Сириус, - омыл ноги песком, встал на колени и обратился к Аллаху с просьбой дать мне немного воды и транспорт, чтобы я смог добраться живым до ближайшего селения. Вскоре я заметил крестьянина на ишаке, который вез флягу с водой. - Аллах позволил ему принять душ, - злорадствовал Миша. - Потом я лежал на высокой веранде, курил кальян. За крышами домов виднелась полоса лазурного моря, торговцы катили по дороге повозку с фруктами, гудели автомобили, официанты разносили чай. Запели муэдзины с минаретов. Я понял, что вернулся домой.
Овладев арабским, Сириус с новыми силами взялся за старое. Он вызубрил Коран, совершил хадж, да не один. Он окончил исламскую школу и готовился занять должность, соответствующую первой ступени духовной иерархии, только новый глубочайший душевный кризис настиг его опять в неподходящий момент. Сириус добрался до побережья Турции, чтобы вернуться в Одессу, и здесь его состояния хватило на дорогу в один конец. Новую жизнь Сириус начал в родном городе. Сначала в качестве портового грузчика, потом ему позволили преподавать в сельской школе иностранные языки. Оттуда он прямиком попал в тюрьму, благодаря бдительности родителей. Чем Сириус занимался с детьми вместо английского? Что сеял в неокрепшие души? Тайна подшита в судебные документы вместе с заявлениями истцов и протоколами допросов. Одни родители обвиняли Сириуса в том, что он проповедовал исламский экстремизм; другие - в сексуальных домогательствах; третьи - в некомпетентности, как педагога. Экспертиза установила, что под видом немецкого языка Сириус преподавал арабский, а под видом французского - хинди. Только к английскому языку у экспертов не было замечаний, он оказался именно английским. Позор случился, когда слухи о махинациях стали растекаться по свету. Из-за журналистов нельзя было протолкнуться в зале суда, всем хотелось убедиться лично, что вместо математики этот загадочный учитель не преподавал нумерологию, а вместо физики - алхимию. На скандальной волне имя Сириуса впервые попало в прессу, а вместе с именем некоторые подробности биографии. К нему стали приезжать репортеры столичных изданий, телевизионщики и просто любопытные. Всем хотелось знать, действительно ли этот человек пропустил через свою грешную душу все религии мира, обошел по экватору земной шар и теперь, сидя на скамье подсудимых, искренне не понимает, как можно обвинять человека в том, что он воспринял естество суетного мира таким, каково оно есть.
В тот год звезда Сириуса стала восходить над горизонтом. Он получил срок, но вместо того, чтобы отправиться по этапу, занял одиночную камеру и посвятил себя написанию книги, которая разошлась сумасшедшим тиражом. У тюремных ворот его встречали поклонники. Сириус впервые приобрел квартиру в доме с охраной. Его день отныне был расписан по минутам. Из толпы почитателей стали выделяться сторонники и сподвижники. Сириус вкусил славы, о которой не мечтал, и приступил к деятельности, к которой стремился с юных лет, - к интерпретации религиозных учений. Только теперь ему никто не смел заткнуть рот, ибо все, что делалось Сириусом, делалось во спасение человечества. Шло время, в окружении Сириуса наметилась иерархия. Появился администратор, приблудился откуда-то коммерческий директор, группа товарищей с подходящими навыками образовала штат бухгалтеров, была привлечена к сотрудничеству охранная фирма. Дело приобретало нешуточный размах. Чем шире становилась аудитория, тем больше способностей открывалось у Сира. Он научился двигать взглядом предметы, читал с закрытыми глазами, исцелял, приписывая себе силу творящей природы. Для Сириуса арендовали залы, в партере сидели узнаваемые лица, папарацци дежурили у подъезда. Сириус не стеснялся просить гонорары поп-звезд. Когда его лимузин с баром и телевизором напоролся на "дырокол", Сириус отказался пересесть в другую машину. Чтобы не сорвать выступление, спецрейсом из Европы был доставлен такой же лимузин, и эта история попала в прессу. Я лично читала статью, рассматривала фотографии и думала, что на месте администратора, вывалила бы этого прохиндея в ближайшую помойку. - Не было такого, - оправдывался Сириус по прошествии лет, - мне хотели подсунуть автомобиль, набитый шпионской аппаратурой. В тот день я ехал к публике на такси. Секториум хохотал, представляя, как городское такси в сопровождении эскорта мотоциклистов едет по улицам; но Сириус уверял, что не пользовался даже услугой шофера, потому что с детства привык все делать сам и отвечать за свои поступки. Он утверждал, что в жизни не ездил в лимузинах, и что не собирается оправдываться за ерунду, которую сочиняют журналисты.
Звезда Сириуса вошла в зенит свой славы. Нельзя было сказать определенно, что за религию проповедует этот чокнутый священник, только на его проповедях дамы худели, джентльмены мужали, слепые прозревали, а у калек отрастали конечности... Теология не интересовала никого. Общественное мнение смирилось с тем, что это не религия вовсе, а психотропное оружие, используемое умело и во благо. Из Сириуса делали чудо и вкладывали деньги, потому что чудеса продавались дорого. За отдельную плату, Сир заглядывал в прошлое и предсказывал будущее. Он выходил к аудитории для того, чтобы научить людей управлять судьбой, но люди ждали чудес. Им надо было только прикоснуться к святыне, еще лучше оторвать от святыни пуговицу. Для большинства прихожан он был всего лишь живым Богом, но Сириус ждал от себя большего. Феноменом этого человека заинтересовались ученые, когда поняли, что люди на его проповедях сходят с ума отнюдь не на религиозной почве. Что не фанатиков он плодит, а несчастных существ, разочаровавшихся в жизни, ни к чему не способных. Социапатов, которыми интересовался Секториум. Потому что процент социапатов в населении планеты превысил допустимые нормы еще до рождения Сережи Басирова. Вега не занимался проповедниками. Никто из нас ему не намекал, что эта персона самим провидениям послана нам в тему. Сириус не привлек к себе внимания, пока не пришел сам, но до этого он прожил жизнь и убедился, что загробного царства не будет. Устроители сенсации не пытались понять, с кем имеют дело, и загребали деньги лопатой как можно быстрее, потому что чувствовали, - однажды кландайк закроется. Так и случилось. Дух вольного странника, присущий Сириусу от природы, не мог, да и не хотел уживаться с обязанностями шоу-звезды. На этот раз он повздорил не с церковным чиновником, а с влиятельным "денежным мешком", не сошелся в интерпретации "понятий" так сильно, что поставил под удар не только карьеру, но и жизнь.
Озарение посетило отца Сириуса в нужный момент. Не медля ни секунды, он ударился в бега, и бегал так быстро, что много раз был объявлен покойником. Его финансовыми делами заинтересовалась налоговая полиция, Сириус из царства мертвых был переправлен в списки лиц, разыскиваемых Интерполом. Сириуса искали все: братки - за то, что он задолжал каждому из них по миллиону; налоговики - за то, что открылся реальный размер его заработков; и правоохранительные органы - за то, что по отцу Сиру давно плачут нары. В то время мы думать забыли о Сереже Басирове. О Сириусе же знали то, что читали в прессе, не сомневаясь, что это фальсификация века. Даже странное имя "Сириус" никого из секториан не насторожило. Контора занималась технической разведкой ментосферного фона. Я часто уезжала. Мне бы в голову не пришло, что во время моего отсутствия в сарае поселится виновник Вселенских скандалов, и будет смиренно ждать, когда в окнах появится свет.
Как Сир выжил в осенние холода, он объяснить затруднился. Вероятно, медитировал. Не исключено, что практиковал йогу. Только соседка пришла пугать меня заранее: - У тебя на огороде черт завелся, - предупредила она. - Грязный, страшный. Днем в сарае сидит, ночью яблоки гнилые подбирает. Сама туда не ходи, милицию вызови. - Разберусь, - пообещала я. Соседей давно раздражало запустение моего участка. Семена сорняков летели с него по всем огородам. Только черти еще не мерещились. На всякий случай, я вооружилась Мишиной "хлопушкой" и встретила в сарае не то бомжа, не то неандертальца. Никакая экспертиза не признала бы в этом существе отца Сириуса. Никакая интуиция мне не подсказала, что он и есть наш пропавший Сережа. В свои двадцать семь он выглядел на сорок. Без крыши, без денег и документов, без биографии и лица. Из моего сарая ему совершенно некуда было деться. Вскоре милиция стала ходить по району, заглядывать в лица жильцам. Сириус перебрался из верхнего дома в модуль, но даже там прятался от каждого шороха. - Мне лучше уйти с Земли, - просил он, но вопросы такого уровня решал только шеф, поэтому возвращение Сережи в Секториум было неизбежным, неминуемым, неотвратимым.
Вега задумался над просьбой. - Значит, человечество спасать будем не на Земле, а в Сигирии? - уточнил он. - Сначала он будет спасать для человечества свою задницу, - объяснил Миша. - Что же ты будешь делать на Блазе? - Учиться, - ответил Сережа. - Чему? - Мудрости. Неужто можно учиться чему-то другому? Тем временем мне позвонили с городской сети: - Откройте дверь следователю прокуратуры, - требовал голос. - Я знаю, что вы дома. Откройте, у нас ордер на обыск. Шеф вывел на монитор картинку со следящих камер. На крыльце стояли двое и соседка с племянницей, готовые исполнить роль понятых. Мыслительный процесс начальства ускорился: - Тебя ищут? - спросил он Сириуса. - Этого только не хватало. Сегодня же прочь с Земли. На все четыре стороны. А там видно будет.
Сириус вернулся на Землю спустя два года. Вернулся, чтобы ответить на вопрос, с которым я провалилась при поступлении на работу: почему, по какой причине человечество не хочет признать факта существования инопланетных цивилизаций? Почему оно отвергает истины, проверенные чужим опытом? Такая постановка вопроса некоторым образом противоречила его предыдущим убеждениям, но Сириуса это не смутило. Его познание мира не стояло на месте. Сириус учился много и охотно. Он освоил язык "сиги", погрузился в многовековую мудрость цивилизации, давшей ему убежище, извлек из этой мудрости все пригодное для спасения человечества, но на Земле Сириуса помнили лишь по старым скандалам и фокусам. Его книги залеживались на полках, а сайты падали в рейтингах. Человечество слышать не хотело о том, что история Земли, рассказанная самими землянами, есть акт невежества; также как раньше оно не хотело слышать о невежестве религиозных догматов. Прежняя аудитория Сириуса таяла. Новую шеф собирать запретил и правильно сделал, потому что хождение милиции по моему району возобновилось таинственным образом именно в день возвращения Сира. И до, и после, и ныне, и присно, и вовеки веков много "таинственных образов" сопровождало жизнь этого человека. Новую "сириотику", как философско-религиозное учение, шеф тоже запретил. Он запретил Сириусу все что смог, он запретил бы ему жить и дышать, если бы ни одно обстоятельство: контору заинтересовала нездоровая реакция ментального фона на все, что творит этот проповедник. Больно живо этот фон реагировал на Сириуса, больно неприятные последствия имела эта реакция. Шеф поручил нам сделать сравнительный анализ, и мы сделали: точно, ни один другой проповедник так не раздражал планетарную матрицу.
- Выходи! - Миша включил свет в гараже, открыл дверцу машины. - Батюшка! Вздремнул что ли? На сидении лежал лишь сизый нос в лохматой бороде. - Сировоз прибыл, - объявил Миша. Сириус как привидение стоял за его спиной и слушал улицу. - Они уже здесь, - сообщил он. Над районом низко летал вертолет. - Что за дерьмо? - удивился Миша и полез в карман за прибором. - Надо было отслеживать их в дороге! - Дорога была чистой. - Тогда откуда он взялся? Если берешься помогать, надо заниматься делом, а не болтать языком, - упрекала я его. Также бесшумно и незаметно Сириус проскользнул в дом, словно прошел сквозь стену. - Буду в офисе, - предупредил он. - Позвони. Выясни, что им надо и сразу позвони. - И мне позвони, - добавил Миша, засовывая за пояс монитор орбитального радара. Он накинул пиджак и подал мне бороду с резиновым носом - Сожги в камине, а я прогуляюсь за сигаретами.
Улику я кинула в лифт, вслед за Сириусом, и накрыла циновкой люк в подпол. Все что я успела, это надеть фартук и поставить чайник на плиту. Два джентльмена в строгих костюмах посетили меня незамедлительно и бесцеремонно. Они даже не постучались и не предъявили документы, полагая, что я их жду, а раз так, то сама должна знать, зачем. - Кто еще в доме? - спросили они. - Никого. Муж пошел в магазин. То есть, сожитель, как вы выражаетесь. - Документы предъявим... Фамилия, имя, отчество сожителя и год рождения. - Все тот же, - ответила я и подала им паспорт, который всегда держала поблизости. - Что прячем? Кого прячем? - Ничего и никого. - Компьютерную базу проверим... - Пожалуйста. Можете забрать компьютер с собой. Я им не пользуюсь. - Кто из посторонних лиц был в доме за последние сутки? Отвечаем быстро... - Курьер из химчистки. - Быстро отвечаем, - строго сказал товарищ. - Курьер из химчистки, - повторила я быстро, как прихожанка Сириуса, отравленная трансгенным овощем. - Осмотрим помещение. - Паспорт они положили на полку сами. Выучили гады, где лежит. Пошли в комнату и встали, как вкопанные, перед Мишиными ботинками. - Чьи вещи? - Моего сожителя, - той же скороговоркой ответила я, и бросила ботинки в прихожую. Они осмотрели шкаф сверху донизу, снаружи и изнутри; встали над крышкой подпола, словно это был сундук с кладом. Оба знали, что лезть придется. Оба не хотели пачкать костюмы зря, так как догадывались, что ничего не найдут. Лез обычно младший по званию - только так их можно было распознать в штатском. - Если найдете банку с вишневым компотом, - попросила я, - не сочтите за труд... У меня радикулит обострился. С чувством юмора у ребят было неважно, да и шутка, к слову сказать, выглядела глуповато. - Зачем вы приезжали на проповедь? Вам известно, где скрывается гражданин Басиров? Нам известно, что вы имеете личный контакт и оказываете помощь... - Мы с мужем являемся прихожанами. - Сириотами, - поправил главный. - Если отец Сириус иногда оказывает нам честь... - Это преступник, который находится в розыске. - Но мы-то в чем провинились? Отец Сириус давно не ходит к нам в гости, и тем более не хранит здесь вещей. Что вы хотите найти? - Вы были предупреждены об ответственности, - начал нотацию старший, и я вздохнула с облегчением. Если меня начинают запугивать, значит, с собой не везут. Стало быть, обошлось. Я не ошиблась. Меня запугали так сильно, что даже не сочли нужным унести компьютер, позволили мне выпить чая, пока он не остыл, и заперли за собой калитку. - Отбой тревоги, можешь возвращаться, - сказала я убежавшему "сожителю". - Пива взять? - спросил он. - Думаю, такое событие стоит отметить. - Какое тебе?.. Светлое? Темное? Тем временем соседка влетела ко мне на кухню, и я поняла, что рано расслабилась. - Опять приходили? - нервничала она. - Шмонали? Генку моего на той неделе расспрашивали, кто к тебе ходит? Так он - молчок! У нас, говорит, окна сиренью заросли и не видно... - Напрасно. Говорите, как есть. Ничего противозаконного я не делаю. - А чего ж они ходят тогда, если нет противозаконного-то? - Не знаю. Ко всем ходят. - Ходят-то ко всем, а расспрашивают-то все про вас с Михаилом. - Что нам сделать? Переехать в другой район? - Да что ты! Живите, - разрешила соседка. - Только не по-хорошему как-то. Что это они повадились? Опять беглого священника ищут? - Они не объясняют. Посмотрят паспорта и уходят. - А ты сама спроси. Отделавшись от соседки, я снова взялась за телефон. - Какое пиво будешь? - спросил Миша. - Красное или... - Извини, соседка меня достала! - Я когда-нибудь прибью ее. Мы пьем или не пьем? - Еще спрашиваешь. Приходи скорее! - сказала я и пожалела. Миша обладал отвратительным качеством: чем сильнее его ждали, тем дольше он задерживался, и чем дольше задерживался - тем нелепее была причина задержки. На этот раз он превзошел себя. Не знаю, сколько "белого" пива он на себе тащил и сколько "красного", только за это время я десять раз сама дошла бы до магазина и десять раз вернулась бы с полной сумкой. Мне захотелось с ним поругаться больше, чем выпить. Надо было спуститься в офис, пока не поздно, и поискать что-нибудь в баре, но скрипнула калитка. "Интересно, что на этот раз?" - подумала я, открывая дверь и онемела от увиденного.
С Мишей случались всякие казусы, но перевоплощение впервые. Специалистом по этой части у нас всегда был Сириус, только Сириусу шли женские платья и парики, иначе он не уносил бы ног с публичных проповедей. Но чтобы Миша занялся подобной ерундой, когда опасность миновала?.. На меня смотрели Мишины глаза, Мишины волосы были собраны хвостиком на затылке, но вместо привычного Мишиного пуза, сквозь кофточку просвечивала тонкая талия. На Мише была юбочка, из-под которой торчала пара изящных женских ножек... "Голографический трюк", - сообразила я и стала менять угол зрения, чтобы за этим обманом разглядеть истинную картину. Мишина физиономия тоже выглядела подозрительно, она была совсем не такая помятая и небритая, с которой он ушел в магазин. Она была очень даже миленькая, и это особенно настораживало. - Ирина Александровна? - обратилось ко мне создание девичьим голосом. На этот счет у меня были все основания сомневаться, и я украдкой взглянула на себя в зеркало прихожей. - Похоже на то... - ответила я. - Мне нужен Галкин Михаил Борисович, - сказало оно, читая по бумажке. - Я могу его видеть? - Кого? - Я - Ксения. Вас должны были предупредить. - Разумеется, - ответила я и попятилась от двери. Ксения вошла. Хаос стал уступать место порядку. - У... как здорово! - сказала гостья, увидев фотообои с коралловым рифом. Злорадство охватило меня. Я готова была ждать сто лет, лишь бы увидеть Мишину физиономию в момент их встречи. - Проходите, пожалуйста. Он должен прийти с минуты на минуту, - пригласила я, а сама уединилась с телефоном. - Миша, к тебе гости. Бросай все и бегом сюда, где бы ты ни был. - Вернулись что ли? - спросил он. - Бегом, говорю тебе! - Что ты смеешься? - Придешь - посмотришь. Ксения неторопливо осмотрела комнату, потрогала обои, которые так ее удивили, повертелась в коридоре, постояла на пороге спальни, стены которой оформляли джунгли, но без спросу войти туда не решилась. - Вы тоже работаете у Веги? - спросила она меня. - У кого? Порядок опять превратился в хаос. - Вега, - прочла она по той же бумажке и отдала ее мне. - Он пригласил меня на работу, сказал, что будет интересно. Я учусь на мехмате, - добавила девушка, словно упустила важную деталь. - Я Ксения Юркевич. Разве вас не предупредили? На визитке было напечатано слово "Вега" и несколько телефонов. Тут же рукой шефа был написан адрес и наши с Мишей полные имена. - Ксения, могу я узнать ваше отчество? - Зовите меня просто Ксю, - разрешила она. - Меня все так зовут. - А вашу маму, наверно, зовут Анжелой? - Вы знакомы? - удивилась девушка. - Были... когда-то давно. Вряд ли она меня помнит. - Ну, почему вы так думаете? - Ксения опять провела рукой по глянцевой поверхности обоев. - Надо же, как натурально. Как будто живой аквариум. - Простите, мне надо еще раз позвонить. Там есть альбом с фотографиями, если вам интересно. Алло! Миша! - сказала я, закрывая за собой дверь на кухню. - Тебя ждут! - Понял, - ответил Миша. - Понял и что? Где ты сейчас? - Где надо. - Где, я тебя спрашиваю? Ты можешь ответить на простой вопрос? - Не пивом же гостей поить, - удивился моей глупости Миша. - Возьму вина и приеду. Тебе темного или светлого? - Ты поехал за вином? - рассердилась я, и вновь увидела удивленные глаза девушки на пороге. - Одну секунду! Извините, ради бога, я должна сказать ему пару слов. Уединившись, наконец, на крыльце, я высказала все, что думала. Изложила Мише свои соображения по поводу оттенков пива и вина, и еще много чего к ним добавила. - Ты понимаешь, что такое "срочно"?! - кричала я на всю улицу, и соседка, едва угомонившись, снова выбежала в палисадник. - Ира! Что случилось? Что у вас происходит? - Может, я не вовремя? - спросила Ксения и высунулась за мной на крыльцо. - Я могу зайти вечером. - Не стоит. Через пять минут Михаил Борисович будет здесь, - пообещала я. - Ксения, вы раньше не были с ним знакомы? - Не знаю, - сказала она и ушла в дом любоваться рифом. - Имя ни о чем не говорит. А что, он тоже знал маму? - Кстати, это фотографировал Михаил Борисович. - Сам? Под водой? - Да, он увлекается эффектными картинками. Если вы посмотрите его альбомы, найдете фотографии из космоса. Это подействовало. Ксюша перестала ходить за мной хвостом, притихла в комнате за журнальным столиком. Мне осталось продержаться четыре минуты. - Чем вы занимаетесь? - спросила она, глядя на меня Мишиными зелеными глазами. - Сейчас он придет и все объяснит. - А вы не можете ответить? - У нас с вами разная работа. Вам, вероятно, придется иметь дело с компьютерными программами. - Это я поняла, но с какими программами? - Вероятно, с теми, которые обрабатывают информацию. - Какую информацию? В прихожей хлопнула дверь, дрогнула занавеска, послышались торопливые шаги в коридоре и, наконец, за моей спиной возникла Мишина фигура. Ксения застыла с развернутым альбомом на коленках. Началась торжественная пауза, которую мне следовало прекратить, потому что, кроме меня, ее прекратить было некому. - Познакомьтесь, Михаил Борисович, с Ксенией, - сказала я. - Познакомьтесь, Ксения, с Михаилом Борисовичем. - Привет, - поздоровался Миша. - Здрасьте, - ответил Ксения, отложила альбом и встала с дивана. - Чем могу быть полезен? Ксения приблизилась к нему на расстояние, пригодное для рукопожатия, но руки не подала. Никакого волнения, ни малейшей растерянности. Чистый анализ ситуации. Ее внимательный взгляд сбил с толку не только Мишу, но и меня. Знала ли она вообще о его существовании? Ясно было одно: Михаил Борисович сейчас получит все, что ему по жизни причитается, даже с добавкой. - Ксения будет работать у нас техническим консультантом, - объяснила я. - То есть, это первый сотрудник твоего отдела. Можешь приступать к выполнению обязанностей начальника. Хотя, дураку было ясно, что Миша здесь не начальник и никогда не станет им для хорошенького существа в короткой юбочке. - Да, - сказала Ксения, - это я. Может, вы мне что-нибудь расскажете о работе? Миша отчаянно старался соображать. Не исключено, что пытался вспомнить, какая у него работа, где он живет, и как его зовут? - Шеф говорил, что нашел девушку к тебе в отдел? - Ну... - очнулся Миша. - Так вот, познакомься с Ксенией. Она будет у тебя работать. - Ксения? - удивился он. - Это тебя нашел шеф? Ксения усмехнулась и презрительно оглядела начальника от чубчика до ботинок. - Я чем-то вас не утраиваю? - Да что ты? Разве я чего такого сказал? Я очень рад. Действительно, рад. Ира... - Что? - Так мы, это... - Хочешь пригласить Ксению в офис? - Разумеется! Раз мы будем работать, значит надо того... - Милости прошу, - сказала я, и подняла крышку погреба. Ксения подошла к краю пропасти, увидела лестницу, ведущую на каменную площадку, увидела круг, подсвеченный тусклым обводом, и остановилась. - Что ж, сударыня... - Миша жестом пригласил новую сотрудницу спуститься в подвал. Такого поворота девушка не ожидала и с опаской поглядела на меня. - Офис находится под землей, - сказала я. - Если будете у нас работать, придется пользоваться лифтом. Миша встал на камень. Площадка поднялась, осветила полоской света бахрому паутины. - Так, я не понял, мы будем работать или будем бояться? Ксения сделал первый шаг за ним следом. Вскоре я с облегчением закрыла за ними крышку, и стала ждать. Почему-то мне казалось, что там внизу должно свершиться ужасное, и отголоски события неминуемо настигнут меня.
Время шло. Событие не происходило. Тишина стояла в доме и во дворе. Непривычная, не характерная тишина, в которой меня напугал звонок Сириуса. - Ты дома? Если тебя не арестовали, давай, согласуем расписание на следующий месяц? - Сир, - попросила я, - посмотри в компьютерной, возле кабинета шефа, должен быть Миша и с ним молодая девушка... Сириус выдержал паузу достаточную, чтобы встать с кресла и оглядеться. - Да, сидят, - сказал он. - А шеф? - Спустись, если он тебе нужен. Я спустилась, прошла мимо Ксении с Мишей, прошла мимо Сириуса, сидящего в холле, и увидела пустой кабинет Веги. - Где он? - спросила я. Сириус кивнул в сторону лабораторий. - Произошло что-то, о чем я не должен знать? - догадался он. - То, что тебя никак не касается, - ответила я и продолжила поиск. Шеф рылся в шкафу Индера, перекладывал коробки, в которых звенело и грохотало лабораторное оборудование. - Вы знаете, кто такая Ксения Юркевич? - спросила я, но шеф подставил табурет и полез еще выше. - Наша новая сотрудница. - Что еще вы о ней знаете? - Все, что необходимо. Я тестировал ее для работы. Алена дала добро. Что не так? - Вы знали, что она Мишина дочь? Шеф не упал с табурета, но грохот на антресоли прекратился. После минуты молчания его нога нащупала поверхность пола, а голова показалась из-под раскрытой створки. - Родная дочь? - уточнил он. - Только не говорите, что не знали. Озадаченное лицо шефа красноречиво свидетельствовало обратное. - Даже не поинтересовались? Как можно было так вляпаться, Вега? Шеф сел на табурет и покачал головой. - Да что ж это делается? - досадовал он. - Да мне и в голову не пришло сопоставить их генетику. - Разве у нас отменили генетический тест? - Они же совсем не похожи. - Совсем не похожи! Вы видели ее хоть раз в жизни? Алена встречалась с ней лично? Или вы тестировали ее по сети? - Ну, надо же! - шеф хлопнул себя по коленкам. - Что же делать? Я не знал, что у Миши есть дочь. Как я мог предвидеть? Только Адам знал все про всех. А я занят. Когда мне за вами уследить? Почему ты мне не сообщила, что у Миши есть дети? - Я представить себе не могла, что из сотен тысяч молодых людей вы выберете ее. - Ладно, - сказал шеф, - я разберусь. - Нет уж, давайте разбираться вместе. Иначе вы получите не сотрудника, а проблему. Однажды эта девочка пошлет нас всех подальше вместе "интересной работой", и ее можно будет понять. - Хорошо, - согласился шеф, - мы обсудим это, - и снова полез в шкаф. - Уладим это дело как-нибудь. Дочь! Надо же, как... - удивлялся он, но вдруг снова обернулся ко мне и заговорил полушепотом. - Видишь, какая умная девочка получилась. Не упрямилась бы, шла бы за Мишу замуж, и у тебя были бы умные дети. А то... это что ведь, какие оболтусы! - Ну, уж... - заступилась я за своих детей, но шеф поправил очки и строго поглядел на меня с высоты табурета. - Лодыри и лоботрясы, - добавил он, - особенно младший! - похоже, у него были основания так утверждать. - Чем он занят, вместо того, чтобы готовится к сертификации? У него каникулы за каникулами! Опять собирается прогулять семестр. - Он приедет? Шеф не ответил. - Вега, пожалуйста! С их учебной нагрузкой надо хотя бы немного отдохнуть перед экзаменом, запастись здоровьем... - Да что ты? - удивился он. - Я думал, перед экзаменом знаниями запасаются. Пусть приедет! Пусть только попробует приехать, у нас будет очень серьезный разговор.
На обратной дороге я заглянула в холл. - Сыночек мой хочет приехать, а шеф не дает челнок, - пожаловалась я. - Давно ли он научился спрашивать разрешение? - Сириус неспешно затянулся и выпустил струю дыма, не вынимая трубки изо рта. - Я вот что подумал, - грустно произнес он, -почему бы нам с тобой ни закрыть этот глупый лекторий? - Сириус!!! - У тебя нет времени, у меня нет желания. Шефу давно нет дела. - Сириус!!! - Приедет, - с раздражением ответил он. - Думаешь? - Пошел челнок на Блазу. За кем он, интересно, пошел? - Составляй расписание по своему усмотрению, - сказала я, - освобожусь в любое время, - и пошла сообщать новость Мише, но, увидев их с Ксенией за компьютерным столом, решила повременить. - Суетишься, - произнес Сириус, когда я вернулась в холл, - хлопочешь, ждешь, а дети приедут и уедут... - Таково мое родительское предназначение. - Не говори о предназначении. Сам Господь не ведает, для чего каждый из нас предназначен. Это лотерея судьбы. Сядь напротив меня, угомонись, - Сириус вынул изо рта трубку, поглядел на меня величественно и надменно, как на толпу страждущих прихожан. - У меня столько проблем, Сир! - Невероятное множество проблем, - согласился он, - но среди них ни одной смертельной. Сядь, угомонись. - Скажи, что все закончится хорошо! - Хороших концов не бывает, я уверен лишь в том, что все закончится. В компьютерной погас свет. Ее покинули две фигуры, направились к лифту. Мое напряжение передалось Сиру. Если я пойду за ними, - обида будет смертельной, лекторий закроется сам, эксперимент сорвется, репутации конторы будет нанесен невосполнимый урон. - Вот у Михаила Борисовича, в отличие от тебя, действительно проблемы, - догадался Сириус. - Еще какие! - согласилась я и угомонилась в соседнем кресле.
Двери верхнего дома гуляли на сквозняке, наступали сумерки. Я вышла запереть калитку и встретила Мишу, возвращающегося со стоянки такси. Приблизившись ко мне, он подозрительно огляделся. - Она ни о чем не догадывается, - сообщил Миша. - Надо сделать так, чтобы она не узнала как можно дольше. - А потом? - Что "потом"? Сразу "потом"! Подожди, я что-нибудь придумаю. Миша не успел придумать ничего хорошего. Вечером мы обсудили ситуацию с Вегой, выработали стратегию и согласовали тактику, а утром Ксения сама сбежала из офиса. Сбежала раньше, чем Миша пришел на работу. Без видимой причины, в непонятном направлении. Дверь дома была заперта изнутри, окна, заклеенные на зиму, не вскрывались. Миша бросился проверять подземные магистрали, но застрявших кабин не нашел. Он спросил Володю, не выбегала ли из ямы гаража зеленоглазая девчонка? Тот же странный вопрос он задал всем секторианам, находившимся с утра вблизи лифта. Ксения пропала бесследно. Шеф объявил аврал всем службам. Радары были настроены на сканирование ландшафта в зонах лифтовых скважин. Никогда прежде в наших подземельях люди не пропадали. Девушки не было нигде. - Возможно, ее что-то напугало, - предположил Вега. - Как она вошла в офис самостоятельно? Почему никого из вас не было рядом? И как она ушла, не зная лифтовых кодировок? - Небось, увидела Индера или Гумку, - сердился Миша, но биотехники клялись, что из лаборатории не выходили и новенькую девочку не пугали. - Батюшка! - набросился Миша на Сириуса. - Ты видел здесь утром хорошенькое глазастое существо? - Сир утвердительно кивнул. - Она подходила к лаборатории? - Сир пожал плечами. Миша в отчаянии припал к компьютеру, стараясь понять, что могло стать причиной такого странного поступка, но ничего не понял. - Позвони Анжелке, - попросил он и полез в карман за телефоном, - спроси, где она может быть? Телефон не ответил, и Миша опять пустился проверять магистраль; а я поднялась наверх, рассудив, что ребенок должен будет вернуться в родной город через мой подпол, другого пути нет. Хотя, если девочка догадалась, как угнать лифт, у нее хватит ума грамотно им воспользоваться. Глупо надеяться, что ее путешествие завершится скоро.
В верхнем доме мое внимание привлек ботинок, торчащий из-за камина. Это был чужой ботинок, и я заглянула за угол, чтобы узнать, кому он принадлежит. Ксюша сидела на полу, бледная, одинокая и даже несколько виновато глядела на меня. Ее лицо не выражало испуга, скорее безнадегу. Не похоже, что она пряталась вообще, скорее, нашла место, где можно было уединиться, а я нашла ее раньше, чем надо. Конечно, мы не предусмотрели фактор Анжелы. Никто не мешал ей рассказать ребенку про Галкина Михаила Борисовича. Мне следовало догадаться, что это произойдет, и заранее придумать оправдание, но Ксения начала разговор сама: - Тот человек, - спросила она, - что курил у бара... - и замолчала, подбирая слова, а я соображала, о ком идет речь. - Тот человек, - продолжила Ксения, - он человек или нет? - Какой именно? - уточнила я, теряясь в догадках. - Это ведь Сириус, - сказала девушка. - Да. - Тот самый? - А что случилось? - Он человек или альф? - Человек. - И тоже из ваших... - В некоторой степени. - Но ведь это он, правда? Скажите, что мне не померещилось. - Хочешь, я вас познакомлю? - Нет! - воскликнула она и поджала коленки. - Зачем? Я же только спросила. - Увлекаешься сириотикой? - Нет. А вы? Я присела напротив. Отчего-то мне показалось, что разговор будет долгим. - Мои убеждения во многом совпадают с его учением, - ответила я. - Я с интересом его слушаю и с уважением отношусь, но если бы не Сириус, эти убеждения вряд ли были бы другими. - Именно так говорят все сириоты. - Может, потому что так оно и есть. Что произошло между вами? - Ничего. - Я могу помочь? - Отпустите меня домой, - попросила Ксения. - А то дверь захлопнулась, а ключ внизу... И, пожалуйста, скажите Борисычу, что я сама позвоню ему. Я открыла дверь. - Отвезти тебя? - Не надо. - Мы увидимся завтра? - Не знаю, - сказала она и обернулась на ступеньках. - Он, в самом деле, человек? Я была уверена, что он пришелец. Вы ничего не путаете? - встретив мое молчание, девушка засомневалась. - Насчет работы подумаю, - пообещала она, - и сама позвоню. Передайте Борисычу, пусть не ищет.