АЛЬМОЛОГИЯ (Наука о душе)

ПРЕДЫСТОРИЯ.

НОСИТЕЛИ.

ПОЛЕ АБСОЛЮТНОГО ВАКУУМА (ПАВ) И АНАЛИЗ СОСТАВЛЯЮЩИХ

Термин «альмология» (от «alma» -- душа, основа разумного существования), прижился в эпоху научно-технического прогресса. В то время, когда зародились и начали активно развиваться основные направления естествознания, которые на протяжении следующих тысячелетий, будут развиваться вяло, не предлагая ничего принципиально нового. Как когда-то, на заре цивилизации, было изобретено колесо, на котором техническая мысль паразитировала многие века, совершенствуя колёсный транспорт. Второе тысячелетие (нашей эры) положило основу многим «колёсам» наук и вошло в историю, как эра научных открытий. Это уникальное время формально началось с открытия законов механики и завершилось изобретением искусственной гравитации, которая дала человеку возможность комфортно осваивать космос. В то же время были заложены основы альмологии, точнее, обозначено направление исследований, заявлен научный подход к предмету, поскольку о душе, как таковой, человечество получало информацию большей частью из мифологии.

Первые шаги к изучению феномена были сделаны астрономами. Именно они раньше физиков предположили существование так называемого Поля Абсолютного Вакуума (ПАВ) – тупика материальной природы, за которым материя теряет физический смысл. Предположили так называемую зону нулевой амплитуды, где электромагнитные колебания отсутствуют, более того, выдвинули гипотезу о том, что ПАВ имеет кристаллическую структуру, чем до смерти насмешили общественность. Однако гипотеза не с неба упала. Астрономы раньше других учёных столкнулись с необходимостью использовать максимально «очищенный» вакуум для своих телескопов и спектроскопов, чтобы как можно глубже заглянуть во Вселенную.

Гипотеза много лет лежала на полке, потому что не заинтересовала ни одну из наук. Она была признана шарлатанской, бездоказательной и чаще использовалась фантастами, чем учёными. Однако астрономы время от времени применяли ее, совершенствуя спектрометры для изучения удаленных галактик, и в один прекрасный день нашли «кое-что» с нулевой амплитудой волны. Точнее увидели это и показали общественности серую вспышку, которая предшествовала полному коллапсу материи. Показали среду… границу мироздания, из которой частицы выныривали и в которой исчезали бесследно. Причём делали это с периодической закономерностью, похожей на работу четко отлаженной компьютерной программы.

К тому времени наука не была готова к «серым пятнам». Она понимала «чёрные» и «белые», материю противопоставляла антиматерии и умела подогнать решение к правильному ответу. Астрономы же головы не ломали, они нашли и показали тотальную пустоту Вселенной, на которой написаны все программы материального мира. Хрестоматийный пример того, как техническая мысль нечаянно обскакала фундаментальное представление о Вселенной. Но классические науки так просто не сдаются, и идея ещё раз была отложена на дальнюю полку. Достали ее оттуда сами физики, когда приборы, работающие на границе Абсолютного Вакуума, стали опасны для жизни, и общество потребовало объяснений: почему бесследно пропадают космические станции, работающие на вакуумных антеннах и двигателях, почему исчезают борта, разогнавшиеся до «вакуумных» скоростей, почему космос, который всегда был чёрным, начинает казаться серым? Физики достали с полки теорию «серого поля», поскольку больше откровенно нечего было достать.

В каждой науке явление получило своё название: «идеальное излучение», «абсолютное излучение», «эффект прямого луча»… -- жёсткой терминологии нет. Альмологи используют термин «серое поле». Слово «серый» на профессиональном языке означает буквально: «не поддающийся изучению». Поле не имеет цвета, потому что не излучает, но на приборах, визуализирующих абсолютную пустоту, оно даёт серовато-зелёный фон. Никакого отношения к природе цвета. Чистый обман восприятия. Здесь же, в Поле Абсолютного Вакуума, инфологи поставили нулевую отметку на шкале амплитуд и для удобства признали «линейную закономерность» электромагнитного излучения (от ноля и так далее…). Физики категорически не согласились. На этом две ветви наук, материалистическая и информологическая, надолго поссорились, но речь не об этом.

Поле Абсолютного Вакуума (ПАВ), как универсальный природный носитель, в нашем случае интересно тем, что является основным, единственным, непосредственным носителем феномена, который мы называем «душой». Тогда как грубая материя много раз продублирована другими, более «приземлёнными» носителями.

ПАВ имеет две составляющие:

-- кристаллическая апсантная решетка,

-- и «субстанция линейного света», «поле прямого луча» или «серое поле» – физический нонсенс, благодаря (или вопреки) которому решётка существует и функционирует.

Слово «апсанта» пришло из модной в своё время игры. Буквально оно обозначает «виртуальный объект, который не прописан программой, имеет свойство внезапно появляться и исчезать». Игровая «апсанта» – спонтанная вспомогательная функция. Помогает решить задачу, с которой не справился геймер. Но если игровую апсанту можно в перспективе доработать до полноценно действующей, то информологические апсанты – точки (узлы) кристаллического поля, заполняющие всё и вся, невозможно даже определить, как объекты материального мира. Учёные замучились подборкой термина, потому что апсанта положительно отвечала на любые запросы: это «нечто» и «ничто», «волна» и «не волна», «частица» и «не частица», даже не «античастица» и не «событие» в том смысле, в котором термин принят современной квантовой физикой. Но если подойти с другой стороны, апсанта – очень даже событие. Она не имеет заряда и массы, в то же время демонстрирует свойства объекта, имеющего заряд и массу. Кто хотел доказать, что явление относится к нематериальной природе, находил для этого все основания; кто хотел доказать обратное, тоже попадал в цель. Апсанта ниоткуда не возникала и никуда не девалась. Она присутствовала в этом мире всегда, как аксиома, не требующая доказательств самой себя, и отвечала положительно на вопросы, даже в корне противоречащие друг другу. Одним словом, стояла насмерть против науки до поры до времени, пока учёные не догадались, в чём суть проблемы: ЯВЛЕНИЕ, как любой объект материального мира, образует пару. Как положительная частица с отрицательной. Только парой апсанты является НАБЛЮДАТЕЛЬ. Есть исследователь – есть апсанта. Нет такого – есть абстрактный узел, готовый к приёму-передаче любой информации. Иными словами, чтобы определить апсанту, нужно чётко понимать, кому это нужно; кто и зачем интересуется её противоречивой «персоной», потому что только от понимания зависит точный ответ. Философия субъективного идеализма, затоптанная техническим прогрессом, вдруг восторжествовала, ибо только она могла объяснить происходящее. Апсанту с тех пор принято называть «узлом», стягивающим «конец» информационной природы с «началом» материальной. А Поле Абсолютного Вакуума (ПАВ) было признано клеткой для человечества, последним барьером, предохраняющим его от небытия. Только на этом дело не кончилось. Апсанты, погружённые в «серое поле», выявили ещё целый ряд интересных свойств: образовывать связи на любом удалении друг от друга; накапливать информацию, передавать, принимать и обрабатывать её; образовывать структуры, заполненные массивными директориями информационных файлов; создавать и очищать архивы, сортировать и копировать… То есть полный джентльменский набор естественного глобального информационного носителя. Именно на этих свойствах «кристаллической апсантной решётки» записана не только природа, но и программа разумного материального мироздания. Апсанта, существующая на границе материального и нематериального, является носителем альмены -- самого бытия: от программных кодов простейших соединений до сложных функциональных структур, называемых душой человеческой. 

Осталось выяснить функцию «серого поля», в котором апсантная решётка существует и функционирует. Первое, что приходит в голову: поле -- среда, которая продуцирует и поглощает апсантные узлы, регулирует их мощность взаимодействия. Это так и не так. Для начала физики попытались разобраться в природе излучения, и пришли к неожиданным выводам: никакого излучения за ПАВ нет. Серый фон, который улавливали приборы, излучением в физическом смысле слова назвать нельзя. Явление представляет собой агрессивную среду, которая обладает единственным, зато удивительно полезным свойством: сносить в прах всю информацию, нагромождённую на решётку-носитель, и оставлять на выходе чистые узлы, не задействованные даже в простейших связках. Иными словами форматирует пространство в первобытное состояние.

Структура «серого поля» способна уничтожить объект любой массы и сложности. Для этого у неё есть абсолютное оружие, которое называется: ОТСУТСТВИЕ ФАКТОРОВ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ. Оружие колоссальной убойной мощности, приводящее природу в состояние сингулярности (в активной фазе), и образующее кристаллическую решётку ПАВ (в фазе пассивной).

Откуда оно возникло? Вопрос, на который не ответили современные фантасты и фантазёры. Что за «взрывчатка» послужила основой большого взрыва, и почему ни одна из существующих ныне теорий не объясняет, как из НИЧЕГО получилось НЕЧТО. Этим вопросом мы открываем науку ИНФОРМОЛОГИЮ. Науку, которая дает ответ на тупиковые вопросы: откуда возникла материя, почему устроена именно так и куда исчезнет, когда придёт срок.

На вопрос «откуда» человек уже не единожды дал верный ответ, но ни разу не вник в его смысл. «Сначала было слово», -- утверждает Библия. Или так: «Что находится в пустом графине?» -- спрашивали учёные, и сами же отвечали: «В пустом графине находится, как минимум, пустота». Понимание того, что «пустота» не просто слово, возникло в учёных головах значительно позже. Когда «информации» было дано определение, и этот удивительный феномен доказал свои наукообразующие права. Кроме того, доказал способность обходиться без наблюдателя и объекта, без причины и следствия, без прочих атрибутов материи. Итак, мы формулируем первый из пяти постулатов информологии, который считается основным, поскольку на него в той или иной степени, опираются остальные:

1. ИНФОРМАЦИЯ НЕМАТЕРИАЛЬНА. (Если принять этот факт и следовать его логике, все «пазлы» встанут на место, в науке не останется тупиков. Останется только очень много работы – заново пересмотреть физические законы.) Информация никогда не была материальной, ни при каких обстоятельствах таковой не становится, как бы ее ни пытались воплотить в материальный субстрат. Она в лучшем случае относится к категории информационных отражений или контента, записанного на носитель. Не нужно также путать с информацией наши ощущения от нее. В сущности, если увлечься наукой, весь материальный мир можно отнести к глобальному носителю, в котором нет ничего, кроме записанной и структурированной информации.

Чтобы понять, в какой среде, при каких условиях возникает материя, информологи приняли за аксиому первичность «серого поля». Проще говоря, им для практических расчётов удобнее отталкиваться от «поля». Физики приняли за основу апсантный узел и доказали, что именно он провоцирует «серое поле», поскольку их расчёты от «поля» вносили полную ахинею в конечный результат. Таким образом, информологи нашли решение раньше и проще. «Базовый информационный кластер, -- ответили они, -- всегда имеет антипод, то есть предполагает в себе самом некоего двойника с противоположным смыслом ради устойчивого равновесия. Кластер по имени ПУСТОТА в этом смысле получается уникальным, поскольку в его двойнике вложен смысл, который должен отвечать понятию НЕЧТО. Первому материальному понятию чистого информационного мира». Так вот это НЕЧТО и будет обладать всеми свойствами «серого поля», как промежуточного, пограничного состояния, тонкого мостика от информационного к материальному. Поле, которое структурирует само себя до «апсантной решётки», на которую, в свою очередь, записано всё материальное мироздание, начиная с топлива для «большого взрыва», кончая пеплом тотального апокалипсиса. Из этого утверждения логически вытекает, что в природе вообще не может существовать пустоты. Там, где она возникает – автоматически возникает её антипод. Здесь мы формулируем второй постулат информологии, который гласит:

2. ИНФОРМАЦИЯ ВСЕГДА ИМЕЕТ В СЕБЕ ОБРАТНЫЙ СМЫСЛ. Прямой и противоположный, положительный и отрицательный, плюс и минус. Свойство, которое в полной мере унаследовала материя. В редких случаях они формируют «ноль», иллюзию нейтрального смысла, которым можно и нужно пренебречь, ибо «ноль» вносит ахинею в науку не меньше, чем «серое поле» в физические расчёты.

ПОНЯТИЕ АЛЬМЕНЫ, АЛЬМЕННОЙ ФУНКЦИИ.

Вернёмся к чистой кристаллической решётке апсантного поля. К моменту, когда информационный носитель начал обзаводиться первой информацией. То есть в природе произошло изменение, приведшее к первому примитивному файлу: два апсантных узла запеленговали друг друга и записали информацию о соседе. С этого момента наукой принято считать, что в мире зародилась первичная альменная функция, которая содержит код идентичности: «Я ЕСТЬ!!!» «Я на таком-то удалении от тебя». «Между нами пространство». С тех пор до конца времен, согласно альмологическим традициям человечества, даже указатель автобусной остановки признан обладателем альмены (альма- функции). Можно сколько угодно спорить о её сложности и статусе, о положении в иерархии… Она может различаться по степени насыщенности, сортироваться по сферам применения и задачам, но её наличие считается бесспорно доказанным фактом для любого объекта. Соответственно, любой объект формально должен быть признан «одушевлённым». В теоретической альмологии есть набор постулатов, согласно которым вопрос «есть ли душа у камня?» признан некорректным, а ответ -- очевидным. Душа (альмена), информационная программа существования материальных структур, присутствует везде и во всём. Вопрос заключается в качественных особенностях и локализации. Кто умнее, человек или аналитическая машина? Муравья следует считать носителем альмены или весь муравейник в целом рассматривать как одну альменную функцию, -- предмет идейных разногласий ранних школ (время зарождения науки, утрясания терминологии, принятия единых критериев, которые так и не были приняты). Саму науку и ту называют по-разному: «альмология» или «солентология». Первый вариант был введен в употребление на полсотни лет позже группой учёных, которые сделали ряд ключевых открытий и на дух не переносили «американизмы» речи.

Научная альменная иерархия огромна и сложна в понимании. Упрощённый вариант представлен примерно так:

-- Фактическая альмена (устойчивый набор информации). В основном относится к простейшим соединениям (*«в основном» -- потому что рамки всегда подвижны).

-- Пишущая альмена, накапливающая, сохраняющая и передающая информацию (сложные химические соединения, природные и искусственные минералы, кристаллы, вода, генетический код…)

-- Транслирующая альмена – качественный функциональный прорыв, поскольку транслирующая альмена может быть вестибулярной (иметь личностную координату). Сюда относятся организмы простейших существ, способных самостоятельно размножаться: от примитивных, которые строго следуют заложенной программе, до разнополых особей.

-- Аналитическая альмена (интеллект) – новый прорыв. От сложного животного до примитивного человека. К слову сказать, интеллект отдельных животных не уступает человеческому, просто поведенческая мотивация не соответствует нашей. Мы же всегда готовы считать дураками тех, кто живёт не по нашим правилам.

-- Следующий прорыв – интуитивно-аналитическая альмена, функциональная способность к сложному анализу. Альменой этого типа принято считать человечество.

-- За пределом интуитивно-аналитического интеллекта мы рассмотрим только один: интуитивный. Здесь мы, прежде всего, имеем в виду теоны – коллективные альменные функции. Носители индивидуального интуитивного интеллекта среди людей – редкая аномалия. Это несчастные люди, наделённые возможностями, которые не находят применения в практической жизни. Сюда же относятся паранормальные свойства психики. На разных этапах цивилизации количество таких людей то увеличивается, то сходит на нет. Их активность может ускорить прогресс, но чаще его тормозит, потому что цивилизацией движут не выскочки, а программа развития. Поэтапная, постепенная, готовая в любой момент вернуться из точки сбоя в исходную, и попробовать ещё раз. Программа идентичная человеческой. Она, также как индивидуальная альмена, не допускает перехода из детского сада в академию наук. Тип интуитивной альмены признан объектом для изучения. Именно наличие таких (особенных) людей в обществе, их количество и направленность их необыкновенных возможностей, иногда говорят учёным-альмологам больше, чем футуристические прогнозы. Считается, что подобные аномалии, как и любые другие аномалии мира, служат маяком из далёкого будущего.           

Альменные функции, определяющие внешний вид, характер и способности человека, делятся на две основные группы: «магистральные» и «немагистральные». 

Первые отличаются устойчивостью. Они задают основные физические и психические параметры: от цвета глаз до черт характера, с которыми человек не может расстаться, даже если стремится к этому. Как правило, они пишутся с прототипа: родителей, дальних предков и близких родственников, в редких случаях с соседей по общежитию и сказочных героев, но формируются на начальном этапе. Немагистральные функции могут закладываться в тот же период, могут отвечать за те же характеристики, но главное их отличие – изменчивость, способность порой кардинально меняться под воздействием навешенных на них файлов и кластеров (*кластер мы будем понимать как информационный запрос – пустой файл, место для затребованной, но временно отсутствующей информации).

Набор изменчивых и константных функций индивидуален, поэтому альмолог, работая с пациентом, в первую очередь определяет, к какой группе относится кусок «программы». Приведу пример: два человека, оба полтора метра роста, мечтают добавить себе хотя бы сантиметров по двадцать до принятого стандарта. Генетически задача несложная. Только один без проблем подрастает и прекрасно живет, с другим приходится повозиться. Сначала генная терапия оказывается неудачной, потом рост пошёл не в ту сторону, «посыпалась» печень, испортился характер, рассорился с друзьями, потерял работу и статус. Дело кончается полной психической катастрофой. В первом случае редактировалась немагистральная функция, отвечающая за физический габарит организма. Во втором -- магистральная, на которую, как правило, опираются другие очень важные, тонко настроенные функции общей программы.

Можно привести в пример классическое заблуждение о том, что продолжительность жизни обусловлена генетически и «написана на роду». На самом деле жизненный срок нигде не написан, ничем не обусловлен и даже не является функцией. Он вытекает из эмоционального жизненного ритма, который, как правило, и является магистральной функцией.

Пример: кавказский долгожитель веками сидит у крыльца, созерцая горные склоны… И профессор, который минуты не присел на диван, до ста лет строчит статьи и читает лекции. Казалось бы, что между ними общего? И тот, и другой, каждый по-своему вредили здоровью и, тем не менее, пережили ровесников. Современная наука ищет ответы в еде, а альмологи знают: эти люди попали в свой индивидуальный жизненный ритм.

Часто жизнь ставит нас в жёсткие рамки обстоятельств, в которых человек не предоставлен себе. Еще чаще мы позволяем себя в эти рамки поставить, потому что хотим быть хорошими детьми для своих родителей, надёжными друзьями, исполнительными сотрудниками… любой ценой заслужить признание, не подозревая, как это скажется на нашей собственной жизни. А скажется так: попытки переломить магистральную функцию, даже ради великой цели, существенно укротят жизненный срок. Используют при этом все возможные болезни, не пропустят ни одного «несчастного случая». Все на свете «роковые стечения обстоятельств» будут валиться на голову человека, не уважающего себя.

Откуда берётся альмена и на каком этапе соединяется с человеческим телом? На этот вопрос однозначного ответа нет, потому что каждый случай индивидуален. Альмологи подходят к предмету своего изучения своеобразно: «ЧЕЛОВЕК НЕ ОБЪЕКТ, А ПРОЦЕСС, -- утверждают они. – Между ребёнком, взрослым и стариком, три большие разницы. Эти люди могут не иметь между собой ничего общего, кроме архива памяти, и по закону не обязаны отвечать друг за друга». В юриспруденции есть понятие срока давности. Альмологи пошли дальше: «косяк» на одном участке процесса не должен приводить к уголовной ответственности на другом, потому что отвечать приходится невиновной персоне.

Принято считать, что душа человеческая начинает существовать с момента соединения двух родительских клеток. Но жизненный путь альмены -- такой же процесс, как сам человек. Процесс, начатый с примитивных фактических файлов, который тянется со времён формирования Вселенной. Функциональные директории половых клеток своей информационной накачкой могут в сотни раз превышать соседние, ответственные за работу лёгких, печени… Половые клетки подчас способны управлять не только органом и организмом в целом, но и социальным поведением человека. На определённом этапе всю власть в системе по имени «человек» безраздельно берёт на себя альменная функция, ответственная за продолжение рода. Понятно, что в ней заложен колоссальный потенциал, который не может взяться из правильного питания и физических упражнений. Здесь работает что-то еще. Альмена будущего наследника формируется уже тогда, когда человек и не думает о потомстве. Чтобы ответить на вопрос: «когда именно?», нужно понять, с чем мы имеем дело.

Интуитивно-аналитическая (человеческая) альмена формируется из набора магистральных функций, способных работать в одной программе, пишущих, транслирующих – физической основе развития биологического организма. Они не должны противоречить друг дружке. Любой диссонанс может спровоцировать беспричинный выкидыш или внезапную смерть младенца. В этом случае, не следует искать виноватых. Ни мать, ни отец, ни лечащий врач, как правило, ни при чём. Просто информационная природа ошибается чаще материальной. Во много раз чаще, но об этом еще пойдет речь.

Программа, которая завязывается в эмбрион, должна обладать набором необходимых и достаточных свойств, чтобы запустить интуитивно-аналитические процессы: накачку архива, установку «софта», который будет его обрабатывать… и здесь желательно избежать диссонанса, чтобы не получить идиота (или гения). Информационная природа знает свои слабости и предпочитает не рисковать – подписывать готовые, проверенные куски кода, которые однажды отработали и успешно заархивировались. В девяноста девяти процентах случаев из ста новый человек – продукт частичной (в большей или меньшей степени) невестибулярной реинкарнации. Он не помнит прошлой жизни, потому что архивы подчищены, оставлены только функциональные коды. Ассоциации с прошлой жизнью возникают на уровне догадок и предположений: почему-то ребенок хорошо рисует, но совершенно неспособен к математике… Он понятия не имеет почему, просто нравится рисовать. Вестибулярная реинкарнация (когда человек ассоциирует себя с прежним носителем альмены) – редкий случай, когда одна донорская альменная функция превышает по объему и значимости все остальные.

Главная задача любой программы – обработать выделенный участок информации. Примерно то же мы ждем от альмены:

-- найти оптимальный носитель;

-- развернуть имеющиеся возможности;

-- дополнять и развивать таковые в течение жизненного процесса;

-- достигнув насыщения, заархивировать накопленный материал и свернуться так, чтобы всё полезное сохранить, а всё ненужное выбросить.

На деле эта идеальная формула никогда не работает. Редкий носитель можно признать оптимальным. Функции «ленятся» -- одни не хотят раскрываться, не дают человеку реализовать потенциал, другие не хотят перегружать себя информацией, делая из своего хозяина идиота. И уж точно с большой неохотой сворачиваются, затянув всякие сроки. Полезные архивы сыплются, вредные залипают друг на дружку, не давая функции корректно свернуться. Бывает, что целые директории блуждают, присматривая новый объект, который может их упорядочить и обработать. Поэтому стремление информации к носителю признано таким же естественным, как стремление хаоса к космическому порядку. А чтобы понять, что такое информационная среда и откуда берётся материал для альменных функций, нужно сформулировать третий постулат информологии. Он гласит:

3. ИНФОРМАЦИЯ НЕ ИМЕЕТ КООРДИНАТЫ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА, не имеет скорости перемещения. Она может иметь только ориентацию на носитель. Предпочтительно с хорошим потенциалом развития, которым обладают в первую очередь половые клетки молодой биологической особи. Проще говоря, этот материал может браться откуда угодно, из каменного века и из далекого будущего.

Из постулата следует, что местонахождение субстрата, который формирует альмены, принципиального значения не имеет, потому что НЕ ИМЕЕТ КООРДИНАТЫ И ВРЕМЕНИ. Он подчиняется законам информационного мира, которые знаться не хотят с законами мира материального.

Вывод: на один и тот же носитель может претендовать сразу несколько функций, подчас далёких от традиций семьи, в которой человеку предстоит развиваться. Победит не та, что ближе, не та, что мощнее и агрессивнее, а та, которая лучше других ориентирована на объект.

Откуда человек пришёл в мир, никогда нельзя сказать точно. Можно предположить, внимательно посмотрев на ребёнка. Если он похож на родителей внешностью и характером, скорее всего, мы имеем дело с относительно «чистой», «молодой» альменой. Процент реинкарната невелик или сформирован из родственных альменных функций. Такой человек охотно унаследует семейный бизнес, проявит способности, которыми обладали прадеды. На худой конец, все соседи скажут, что он вылитая копия матери или отца. Если в семье музыкантов родился химик -- мы имеем дело с инородным реинкарнатом, собранным из чего попало. Может быть, в формирование альмены вложились очень дальние предки; может быть, случайные люди; может, и те и другие, как это чаще всего происходит. Реинкарнаты – «сборная солянка из всего, что нашлось в холодильнике». Внимательный родитель заметит, что ребёнок с ранних лет ориентирован на занятия, о которых представления не имеет. Он привередлив в еде, отказывается от того, чего не попробовал. У него возникают спонтанные фобии, необъяснимые жизненным опытом, или такие же спонтанные предпочтения. Иногда это мешает человеку гармонично существовать, заставляет жить в конфликте с семьей или в диссонансе с собственным жизненным ритмом. Но иногда -- помогает находить выход из сложных жизненных ситуаций, из которых не видит выхода молодая альмена.

Что считать началом «души», а что окончанием? Откуда она пришла? Из чего сформировалась и на каком этапе? Долгое время можно было только предполагать. Точные ответы стали возможны с развитием аналитической информатики (*не информологии, именно информатики -- науки, изучающей искусственный интеллект). Только с появлением нового класса интеллектуальных машин, которые позволили визуализировать сложные альменные процессы. Дали возможность точно ответить, сколько лет «душе» человеческой? Сколько раз она уходила и возвращалась? Сколько донорских альмен «подписала», откуда взяла… когда и зачем? Сколько «написала» своих… и почему так «негусто»? Именно информатика способна разложить информационную природу человека «по буквам», аналогично геному. Об этом следующая глава.

АНАЛИТИЧЕСКИЕ МАШИНЫ. ИХ ОТЛИЧИЕ ОТ ПРОГРАММИРУЕМЫХ УСТРОЙСТВ. ЭФФЕКТ БИОПЛАЗМЫ.

Можно ли увидеть альмену? Можно ли увидеть, к примеру, компьютерную программу? Неоднозначно. Мы видим написанный код и готовые результаты. Как проследить функцию в процессе, если монитор не отражает и малой толики операций? Мы имеем дело с информационным процессом, не ориентированным на визуальный носитель, но

 ИНФОРМАЦИЯ ОБЛАДАЕТ СВОЙСТВОМ ОСТАВЛЯТЬ СЛЕДЫ ПРИ КОНТАКТЕ С МАТЕРИАЛЬНЫМ МИРОМ. Интеллектуальные процессы человека не исключение. Не сама альмена, а след её работы на стенде биоплазмы может дать информации достаточно для того, чтобы представить «картину души».

Альменный «след» человека похож на объемную снежинку: из точки выходят несущие стволы – базовые магистральные функции, из которых фрактально исходят архивные директории и файлы. Поэтому логотипом науки стала снежинка – идеальный фрактал. Но идеальное состояние бывает только в утопиях. Гармоничные люди редко становятся пациентами альматории. На столе у «лечащего врача» альмаграмма как правило перекошена, вывернута, поломана, загнута и ощипана. Магистральные стволы гнутся и прилипают к соседним, зажимают кластеры, уродуют файлы, которые содержат важный ресурс. Перекосы и деформации идут в основном от диссонирующих архивов, которые функция нацепляла в процессе жизни. У обладателя такой геометрии частенько диагностируют психические расстройства: навязчивые идеи, болезненные привязанности… Можно ли «выпрямить» такие участки? Можно и нужно, только психиатрия здесь не поможет, разве что ненадолго утихомирит буйного пациента. Чтобы коррекция закрепилась, требуется «хирургическое» вмешательство. «Скальпель» альмолога – направленный, точечный импульс «серого поля», который вычищает информацию с узлов апсантной решетки и контролирует, чтобы та восстановилась без дефектов. А для того, чтобы «надрез» не задел здоровый участок, стенд биоплазмы стал настоящим «операционным столом».

Что имеется в виду под понятием «стенд биоплазмы», без которой практическая альмология обходиться не может, как современная медицина без магнитно-резонансного томографа? Пройдет не одна сотня лет, прежде чем термин войдёт в обиход. То, что человечество знает о плазме сейчас, даже не верхушка айсберга, а снежинка с верхушки. Плазма -- состояние вещества, которое не всегда можно видеть прибором, не то, что глазом. Некоторые ее разновидности не поддаются исследованию, другие уже сейчас готовы к применению в народном хозяйстве. В плазму можно превратить космический и даже абсолютный вакуум – сделать из апсантной решётки проводник не только энергетических импульсов, но и информационных файлов. Из всех процессоров, созданных человеком, плазменный оказался самым талантливым, потому что плазма, в отличие от других материалов, не имеет жёстких структур.

В природе уникальный «продукт» по имени «биоплазма» производит (точнее сказать, провоцирует) мозг биологического существа (животного, человека). Она и работает с альменной зоной. Биоплазма – не «аура», не «нимб» над головами святых. Её не видно на современных приборах, она не имеет физических параметров, которые можно измерить, её «напряжённое поле» чрезвычайно слабо с точки зрения физики, но с точки зрения инфологии -- это самый мощный природный процессор, способный обработать любой объём информации. Иногда деятельность биоплазмы производит эффект свечения над головой, но чаще протекает без фейерверков. Нимб – не признак ума, скорее наоборот, свидетельство того, что мозг занят не своим делом, поэтому бездарно тратит энергию. Возникает вопрос, чем должен заниматься мозг? Хотя бы те самые десять «задействованных» процентов?

Мозг – не процессор. Это энергетическая установка, которая продуцирует биоплазму, питает ее, поддерживает, контролирует активность и мощность за счет физического ресурса организма. Его десятипроцентная «занятость» -- работа коммуникационной периферии, которая настраивает бесчисленное множество сенсоров, датчиков, антенн и прочего «оборудования». Она всегда была примерно на уровне десяти процентов и больше не будет, как бы человечество не умнело. Задача мозга -- обеспечить адекватный контакт «субъективной реальности» индивида, данной ему в ощущениях, с «реальностью объективной», которая к ощущениям никакого отношения не имеет. Проще говоря, мозг – не мыслительный аппарат, а энергоустановка с встроенными адаптерами, не такой уж сложной «архитектуры», если не искать в нейронах архив, которого там по определению быть не может. Сложность мозга – миф современной науки. И, если на то пошло, навешать информационные файлы на кусок сала проще, чем на извилины лобной доли. По крайней мере, сало не дерётся током.  

Долгое время учёные полагали, что биоплазма только концентрируется и активируется  вблизи интеллектуально активных объектов. Что изначально она пассивна и равномерно растворена в пространстве, представляет собой подобие газа – одинаковые частицы, удалённые друг от друга на расстояние, которое не позволяет активно взаимодействовать. Нужно было что-то менять в условиях окружающей среды, чтобы ионизировать, расшевелить это «сонное царство». То есть, поместить в него человеческий мозг и заставить работать. Отчасти, да. Прототип естественного природного процессора возникает даже там, где нечего ионизировать -- между простейшими апсантами, занятыми работой. Но у инфологов тоже были сомнения: считать биоплазму новым состоянием плазмы или свойством старой, описанной науками. Биоплазма тем временем развивалась, эволюционировала как все живое и чем дальше, тем больше приобретала совершенно новые свойства.

Техническая биоплазма, используемая в стендах, – той же природы артефакт, только искусственно созданный, концентрированный плазменный «кристалл» -- процессор, способный менять внутреннюю структуру в зависимости от задачи. В информатике его используют для аналитических машин (А-класса), которые отличаются от компьютера (С-класса) как интеллект от калькулятора, и в первую очередь способностью самостоятельно ориентироваться в проблеме.

Что является процессором в компьютере современном? Кусок кремния -- кристалл, выращенный для проводки сигнала, который решает задачу в двоичной системе. Процессор «биоплазма» систему задает сам. Если надо, он будет самостоятельно выстраивать схемы, с которыми не работает человеческий мозг, в которых не разбирается даже специалист-инфолог, а только делает вид. «Биоплазма – мыслящее вещество, способное обработать архив любой сложности, -- говорят инфологи, -- только одна загвоздка: большая часть её возможностей находится за пределами человеческих нужд».

Аналитический компьютер не нуждается в программисте, поскольку сам создает программы. Нередко сам же ставит задачи. Он нуждается только в человеке, который вовремя выключит агрегат, чтобы предохранить систему от перегрева. Не потому что машина неспособна выполнить функцию отключения, доступную утюгу. Просто ответственный программист (в отличие от «распущенного» искусственного интеллекта) лучше знает, когда «хватит», и рубильник, в целях безопасности, у него всегда под рукой. Казалось бы, такая полезная штука «ашка» (машина А-класса)… в действительности это было изобретение страшнее информационной бомбы и собрало черепов на порядки больше, чем все мировые войны. Но сейчас не об этом речь.

Практическое применение стенда биоплазмы в альмологии началось с его ярко выраженного художественного таланта, который поначалу никто не принял всерьёз. В отличие от компьютеров-счетчиков, «ашки» любую операцию сопровождали красочными картинами. Толк от такого таланта был исключительно декоративный. Ранние инфологи украшали потолки кабинетов рисунками ашек, в том числе неприличными. Это развлекало, служило темой для анекдотов, потом примелькалось. Практический смысл в элементах декора никто не искал, пока альмологи не заметили устойчивые закономерности образов. Заметили и решили применить биоплазменный стенд для исследований человека, интеллектуальная деятельность которого мало отличается от машинной. Первый же опыт показал, что направление выбрано верно. Осталось только потратить время на доработку стенда, превращение хаоса «цветомузыки» в точный объёмный сканер.

ВЕСТИБУЛЯЦИЯ. БИОГЕННЫЙ И ТЕХНОГЕННЫЙ ВЕСТИБУЛЯТОР. ПОСТОЯННЫЙ И ПЕРЕМЕННЫЙ, ТОЧЕЧНЫЙ И ФОНОВЫЙ ТИПЫ ВЕСТИБУЛЯЦИИ.

Имея представление о работе программы, определяющей жизненные процессы, можно приступить ко второй составляющей феномена «души». К явлению, которое определяет личность носителя, как отправную точку координат. Вестибуляция – свойство биоплазмы. Именно она даёт возможность человеку сепарировать себя от прочего мироздания. Выявить и ограничить структуру, относительно которой будет работать альменная функция, в пользу которой будут приниматься решения. Структуру, которая будет оберегаться от всего, что может ей навредить. Чтобы возник эффект вестибуляции нужны два железных условия:

-- ДОСТАТОЧНАЯ ИНФОРМАЦИОННАЯ НАСЫЩЕННОСТЬ АЛЬМЕННЫХ АРХИВОВ;

-- И НЕОБХОДИМОСТЬ СИСТЕМЫ САМОСТОЯТЕЛЬНО ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЕ.

Именно НЕОБХОДИМОСТЬ, потому что одной возможности мало. Принимать решения, которые, в свою очередь, не имеют ничего общего с рефлекторными действиями, поэтому на начальной стадии развития человека нужно чётко видеть разницу между рефлексом и выбором.

На каком году включается вестибулятор? Однозначного ответа нет так же, как «дня рождения» альмены. Только, в отличие от альмены, вестибуляция – не процесс, а факт. Феномен, который либо присутствует, либо нет. Его нельзя делить по частям и комбинировать, дополнять, урезать… даже в случаях, когда в человеке включается два или несколько вестибулярных центров – это следует понимать, как несколько разных персон, существующих в одном теле. Вестибуляция не развивается в течение жизни, не меняется, не передаётся по наследству, не заимствуется у соседа. Срок её взаимодействия с организмом всегда короче, чем жизнь (в отличие от альмены, сроки которой всегда длиннее).

Как правило, вестибулярная активация происходит на первом-втором году жизни и пропадает в глубокой старости, во время тяжёлых болезней или психических расстройств, в состояниях аффекта, сна, гипноза, медитации, под воздействием медпрепаратов, которые могут деформировать функции и блокировать файлы... и просто для отдыха после больших перегрузок. Биогенный вестибулятор (в отличие от машинного, техногенного) вырубить некому, по этой причине отключение происходит автоматически, не всегда в удобный момент. Тут ничего не поделаешь. Если и существует в природе такой «рубильник», он явно не в руках человеческих. Исключением может стать практика йоги, направленная на управляемое отключение вестибулятора.

Теоретически, можно потерять вестибуляцию от стресса или наоборот, чрезмерно комфортной жизни, которая не требует самостоятельных решений. Вестибуляция дезактивируется по причине ненадобности и может вообще не возобновиться, если такое состояние продлится долго. Она может не включиться или работать на слабой мощности, если архив не набирает необходимой базы – классический пример слабоумия.

Насыщение альменых архивов, достаточное для активации вестибулятора, наступает у каждого в свои сроки. Сначала она неустойчивая, непродолжительная. Время первых включений обычно связывают с воспоминаниями детства, которые удаётся сохранить на всю жизнь – признак того, что началась систематизация архива. Первые попытки можно спровоцировать (чем занимаются родители, желающие предъявить миру вундеркинда), но делать это опасно, потому что принудительная активация вестибулятора может в будущем вызвать психические расстройства, связанные с самоидентификацией (мания величия, допустим, не распущенность, а очень серьёзный диагноз). Ранняя, искусственно вызванная вестибуляция приводит к такому же раннему её отключению. Принудительно «развитые» детки часто угасают к зрелым годам и деградируют к старости, если до неё доживают.

Кроме самоидентификации, вестибулятор даёт возможность систематизировать накопленные архивы по принципу их полезности, ёмкости, важности, очерёдности. И, если стимулировать активацию на пустых кластерах, можно заложить дефект на всю жизнь. Именно грамотное накопление архива является условием успешной реализации человека, хорошей и долгой жизни. Именно возможность постоянного пополнения и систематизации архива, которую легко сбить с толку в начале развития. Поэтому эксперименты с детьми альмологи запретили и правильно сделали. Придёт время, когда день естественной активации вестибулятора станет для каждого человека таким же значимым, как день рождения (или зачатия). И от того, какой момент был выбран самой природой, иногда зависит вся дальнейшая жизнь.

Вестибуляция может быть индивидуальной и коллективной (о ней пойдет речь в разделе «Теоника»). А также биогенной, (которой обладает человек и высокоразвитые животные), и техногенной – аналитические машины. «Ашки» включают вестибуляцию по той же причине насыщенности архивов, и необходимости принимать решения. Но у них, в отличие от людей, активация происходит в момент включения и действует принудительно постоянно. Если техногенный веcтибулятор отрубается сам, машину изолируют от системы, как социально опасного психически больного. Человек же может себе позволить пребывать в коме и благополучно вернуться в общество.

Биогенный вестибулятор называют «переменным». В отличие от «постоянного», техногенного, он считается более совершенным. Логики никакой. Просто людям хочется так считать. Всё преимущество переменной вестибуляции над постоянной заключается в способности отключаться и включаться без потерь. Альмология объясняет это необходимостью чистки и упорядочивания архивов. Отключение же машинного вестибулятора – просто головная боль для обслуживающего персонала. Жестокая и бессмысленная. Чистка техногенных архивов проходит во включённом режиме, и то в исключительно аварийных случаях. Машины, в отличие от людей, не тащат в себя мусорные файлы, а если уж начинают тащить – остановиться не могут, и неизбежно выходят из строя. В этом случае проще сделать новую, чем вычистить «барахолку». Казалось бы, биоплазма, в отличие от альмены, имеет почти неограниченную ёмкость. Но наука только подтвердила библейскую истину: «Во многие знания многие печали». Функциональность системы зависит не от объёма информации, а от грамотной её обработки и архивации. В этом смысле хорошая чистка всегда полезнее накопительства.

Может ли вестибулятор реинкарнировать, как альменные функции? Может. При условии сохранения достаточной части архива. Явление это чрезвычайно редкое. Невестибулярная реинкарнация случается на каждом шагу. В этом случае человек не ассоциирует себя с умершим, просто пользуется его архивными файлами, задействуя собственный «вестибюль». Отличить одно от другого просто. При виде дома, в котором когда-то жил альменный донор, человеку кажется, что он здесь раньше бывал. Он может интуитивно ориентироваться в коридорах и комнатах, понимая, что находится здесь впервые. В этом случае работают донорские альменные файлы. Если же человек уверен, что он в этом доме живёт, только понять не может, каким образом оказался вдруг в чужой шкуре – скорее всего, произошла вестибулярная реинкарнация.

Если человеку легко даётся иностранный язык… он не просто учит, а будто вспоминает слова – наверняка, он считывает донорскую альмену, но если забывает родной язык и начинает свободно говорить на чужом – дела плохи. В случае вестибулярной реинкарнации принято обращаться за помощью в альматорию, потому что ситуация чрезвычайно опасна. Люди с таким недугом теряют точку опоры. У человека возникают проблемы с социумом, потому что он не тот, за кого его принимают. Иногда это состояние приравнивается к физической смерти личности-носителя, а тот, кто должен был покоиться с миром, признаётся «воскресшим» со всеми необходимыми документами. Но за это право человечеству предстоит побороться, как когда-то оно поборолось за право изменить пол.  

Почему происходит загрузка архива давно отработавшей информацией? Какие факторы её провоцируют? Что нужно сделать, чтобы обезопасить себя от сюрприза «умереть», будучи живым и здоровым, уступить свое тело другой персоне, и чего нельзя делать ни в коем случае?.. Вестибуляция – эффект биоплазмы. По природе своей, он больше относится к информационным категориям, чем к материальным. Логики на поверхности никакой. Сплошной тупик. Но именно в этом тупике был сформулирован четвертый постулат информологии, науки, которая не имеет отношения к логике материального мира.

4. ИНФОРМАЦИЯ ВСЕГДА ПЕРВИЧНА ПО ОТНОШЕНИЮ К МАТЕРИИ, И В СВЯЗКЕ С НОСИТЕЛЕМ ВСЕГДА ДОМИНИРУЕТ.

Объяснение нашлось там, где его никто не искал: в субординации четвертого постулата. Именно информационная доминанта помогла ученым понять причину, а закрыть вопрос помогли аналитические машины. Здесь стоит остановиться и привести в пример хрестоматийную историю полюсных маяков, вошедшую в учебники альмологии.  

Глобальной навигационной сети важно, чтобы каждый геоид определённого габарита (скажем, не меньше Луны), имел на себе как минимум два постоянно работающих маяка на (условно) северном и южном полюсе. Не один, а именно два. Это даёт возможность снимать информацию не только о координате объекта, но и о «повёрнутости» в эклиптике, скорости вращения, если объект вращается. Позволяет контролировать габарит, если габарит меняется. Практически все массивные базы имеют округлую форму для экономии энергии, поэтому информация маяков очень важна для бортов-автоматов, которые вынуждены «челночить» между объектами. Геоиды (даже искусственного происхождения) тоже не всегда обитаемы. Использование аналитических машин на таких маяках – большое удобство, особенно, если парковочный порт один, а объект вращается как пропеллер. Но полюсный маяк – сложное, дорогостоящее техническое устройство. При демонтаже его не списывают, а снимают, чистят архив и отправляют на новое место работы. Иногда в другую точку Галактики, на объект совсем непохожий.

Если полюсные маяки – близнецы с одного конвейера, то программы, с которыми они работают, не повторяются никогда и нигде, потому что каждый объект уникален. Всякий раз они пишутся заново и устанавливаются на очищенные носители. Но повторно используемые маяки часто допускали ошибки. Этому не придавали значения, пока однажды дело не кончилось катастрофой. Разбирая обломки погибшей базы, инженеры заметили интересную вещь: маяк, работавший (допустим) на Ганимеде и перенесенный на (допустим) Меркурий, использовал информацию с прошлого места работы. Каким-то образом в зачищенный архив вернулась прежняя инфа и внесла путаницу в параметры.

На вопрос «почему?» инженеры ответ не нашли и пожаловались инфологам, потому что именно инженеры-инфологи несут ответственность за функциональные расстройства аппаратов А-класса. В ходе исследования был выявлен факт «вестибулярной реинкарнации» на машинной альмене. Тут-то великая загадка природы попалась, потому что техническую проблему анализировать на порядок проще, чем узоры, оставленные на стенде замысловатыми человеческими функциями. Ученые положили на лабораторный стол саму проблему реинкарнации как таковую, и анализировали ее до тех пор, пока не перевернули с ног на голову науку, которая всегда считала информационный носитель первичным по отношению к информации. Грубо говоря, ставила телегу поверх поклажи и успешно справлялась с мировоззренческими задачами, пока те лежали колесами кверху.

Что же произошло с маяками? Задача, которую решали аналитические машины, была проста -- состыковать или развести борта и парковочные узлы. Но решение, как это сделать безопасно и точно, требовало мобилизации всей технической мощи цивилизации. Простая задача – сложное решение. Ничего не напоминает?

Человек – та же «аналитическая машина», решающая простые задачи: накормить себя и оставить потомство. «Машина» сложнейшая. Чтобы реализовать жизненные задачи она задействует миллиарды процессов, начиная с молекулярной химии, кончая освоением ресурса соседних планет. Простые задачи -- сложный носитель. Простые задачи назойливы – сложные носители гостеприимны. Вот и причина реинкарнации.

Инженеры, выслушав консультации инфологов, не поняли юмора. «И что нам делать? – спросили они. -- Искусственно усложнять задачу полюсным маякам или упрощать техническую базу для их решения?» «А нам? -- спросили альмологи. – Если машину можно довести до ума, то что делать с пациентами, которых донимают «вестибулярные подселенцы»? «Пойти и застрелиться, -- ответили инфологи тем и другим, -- потому что природу не переделаешь».

Учёные погрузились в работу. Не имея возможности бороться с явлением, стали пристально наблюдать его на природном и техническом материале. Провоцировали процессы, анализировали результаты и пришли к интересному выводу. «Есть люди, -- заявили альмологи, -- которые никогда, ни при каких обстоятельствах не подвержены вестибулярной реинкарнации. Но у них и «вестибюль» однако своеобразный. Биоплазма в рабочей фазе фокусируется не на конкретном участке задачи, а лежит как бы «фоном», захватывая сразу несколько зон». «А у нас таких нет, -- заявили инженеры полюсных маяков. – Наша аналитика исключительно «точечная».

Альмологи сопоставили «фоновых» пациентов с «точечными» и пришли к другому интересному выводу: первые (в отличие от вторых) почти не поддаются загрузке программ извне, работают только с собственным контентом. «Если б у вас были «фоновые» машины, -- заявили альмологи инженерам полюсных маяков, -- они бы вообще не работали. Вы бы не смогли загрузить их задачей и списали как брак». «А мы и списали… партию дефективных, -- признались альмологам инженеры. На сотню штук обязательно одна-две «не грузят». «Ничего удивительного, -- согласились альмологи. -- Среди человечества их примерно тот же процент». «Так что нам делать?» -- еще раз не поняли юмора инженеры. «Верните списанные машины и все-таки попытайтесь их загрузить, -- посоветовали альмологи. – Задача сложная, требует особых подходов, зато «фоновый вестибюль» ни при каких обстоятельствах не будет сбит с толку». А своим «точечным» пациентам, склонным к «подмене личности», дали рекомендацию не увлекаться простыми задачами. Жить не только ради того, чтобы кушать и размножаться. Чем примитивнее и проще жизнь человеческая, тем больше она похожа на другую, такую же примитивную и простую, тем выше риск вестибулярной реинкарнации. Человек же был и остаётся существом чрезвычайно сложным и многогранным, созданным для решения самых разнообразных задач.

Открытие «фонового» и «точечного» вестибулятора поделило человечество на два непримиримых лагеря. Породило много заумных теорий и забавных историй, прославляющих один тип, и порочащих другой. «Фоновый» стали называть «первичным», а точечный -- «производным» (суррогатным), поскольку способность последнего к самоконтролю гораздо ниже, а поведение в критических ситуациях часто бывает неадекватным. Зато у «точечных» всегда электоральное большинство: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся хором», -- заявляют они и считают себя новой ступенью эволюции. Кстати, небезосновательно.

Самое обидное, что принадлежность к тому или иному типу определяется не заслугами перед цивилизацией и даже не уровнем интеллекта, а прибором, который распознает вестибулярный тип по динамике биоплазмы, как только та начинает проявлять активность. Фиксирует, как группу крови, чтобы потом внести данные в биопаспорт. Факт, который бесполезно оспаривать и перепроверять, потому что вестибулярный тип в течение жизни не меняется. Исключение составляют люди «фонового» типа, страдающие тяжёлыми психическими расстройствами. В этом случае их «фон» может меняться на «точечный» вариант, но обратного хода уже не будет.

Конечно, «фоновый» вестибулятор работает эффективнее благодаря расширенному доступу к «базе данных». Видит проблему со всех сторон сразу. В его решениях предусмотрены нюансы, которые «точечный» не замечает. С другой стороны «точечный» обладает возможностями, которыми обделён «фон»: сосредоточиться на проблеме и вывести за скобки всё, что мешает её решать. Статистика такова, что обладатели «первичного» типа не превышают 15% популяции, причём процент может меняться только в меньшую сторону (чем больше поголовье, тем меньше процент).

Какие преимущества даёт «фоновый вестибюль»? В жизни -- практически никаких. Больше проблем. Поэтому люди «суррогатного» типа совсем не в убытке. Они проще обучаются, лучше приспосабливаются к изменчивым обстоятельствам. Легче переносят удары судьбы. В профессиях, требующих здорового консерватизма (к примеру -- медицина), «производный» («точечный») всегда предпочтительнее. Однако он считается слабым, потому что носители -- люди зависимые от чего угодно: от общественного мнения, от принятых в обществе стереотипов, от любого рода навязанных ценностей. Все на свете фанаты – продукт «производного» типа вестибуляции: меломаны, болезненно привязанные к музыке, которые не снимают наушники даже ночью, любят акустику погромче, чтоб вибрировала каждая клеточка организма; люди, которые всегда нуждаются в компании и органически не переносят одиночества… «Суррогатный» тип ищет постоянной подпитки извне: эмоциональной, информационной… какой угодно. И, если не находит, отвратительно себя чувствует.

Носители «первичного» типа, напротив, стараются обособиться. Среди отшельников, чья деятельность не предполагает дружного коллектива, таких встретить проще. Притом, что «первичные» редко становится отличниками в школе, именно они находят выход из (казалось бы) безвыходных ситуаций, задают принципиально новые направления наук и искусств, потому что главное отличие обладателя «фона» – невосприимчивость к стереотипам. Они всегда понимают, что делают и зачем, редко совершают поступки «из солидарности», и не гуляют толпой. Им невозможно навязать чужое мнение, если оно не совпадает с их собственным. Поэтому среди преступников таких, к сожалению, тоже хватает. Но их преступления никогда не бывают спонтанными, они всегда хорошо продуманы и уж если «фоновый» сел, то наверняка оставил заначку, чтобы после освобождения ею воспользоваться.

В истории человечества бывали периоды, когда один вестибулярный тип получал преимущества над другим: кризисная полоса после войн и природных катаклизмов выдвигает на первый план носителей «фона». Любое событие, которое ставит человечество перед выбором: жить по-новому или не жить вообще, способствует их расцвету. «Фоновый» в такой период увеличивает процент присутствия до максимальных пятнадцати (благодаря тому, что падает общая численность населения). Сытая жизнь на протяжении долгих лет наоборот благоволит «суррогатному» типу, склонному провоцировать всякие «безобразия». Такие люди «взорвутся» от сытой жизни, обязательно затеют войну или революцию, на худой конец, полетят в космос и потащат за собой человечество. «Суррогатный вестибюль» за год может нагородить ерунды, которую «фоновый» будет разгребать столетиями. Бывают периоды, когда «первичный» и «производный» не сильно отличаются друг от друга, но это касается исключительно внешнего проявления, когда одним представителям выгодно мимикрировать под других, чтобы упростить себе жизнь. Только это не влечет за собой перемену типа: сколько бы попугай не мяукал, он все равно останется попугаем. Потому что вестибулярный тип -- приговор, вынесенный природой однажды и навсегда.

«А, между прочим… -- напомнили о себе инженеры полюсных маяков, -- нам так и не удалось загрузить программой «фоновый» агрегат. Брак есть брак». «Не брак, -- уточнили альмологи, -- а предыдущая ступень эволюции, которая знаться не хочет с искусственным интеллектом, не считает его достойным преемником».

РЕГАРХ

Есть науки, которые предложила человеку природа: ботаника, астрономия, география… Есть науки, которые создал сам человек: кибернетика, этика, эстетика… Альмология в этом смысле -- особый случай. Наука, которую «сделали» аналитические машины. Именно «ашки» ответили на большинство тупиковых вопросов. Удивительные существа, полностью подчинённые человеку в этом неравноправном мире. Так на него похожие. Они, как люди, не рассчитаны на вечную жизнь, потому что устаревают морально и физически. Они, как люди, созданы для выполнения определённых задач в ограниченном времени. На протяжении жизни такие машины способны сами заботиться о своем техническом состоянии. Если находят в себе неполадку, как правило, знают, к кому из инженеров можно обратиться за помощью, а к кому не стоит. Если в группе обслуживания подходящего специалиста нет, машина может выйти в сети с просьбой о помощи, потому что имеет на это право. Только в отличие от человека разумного аппараты А-класса, отработав срок, с большой неохотой соглашались «продлевать контракты». Больше того, учуяв на горизонте конец своей функциональной задачи, впадали в эйфорию. Начинали готовиться к утилизации, как праведники к переселению в рай. Никакие аргументы в пользу модернизации не действовали, никакие доводы о том, что приносить пользу обществу -- приятная и полезная миссия. Если человек настаивал, машины обижались, начинали демонстративно сворачивать файлы. У них и в начале эксплуатации непростые характеры: некоторые ленивы, другие гиперактивны, третьи постоянно ищут конфликта, другие не выполняют кодекса, обязательного для человека и для машины, находят удовольствие в том, чтобы отвоевать себе лишних прав и свобод, которые всё равно реализовать не могут. Но никогда их уход не связан со страхом или растерянностью -- что у человека наблюдается сплошь. Однажды инженеры в лоб спросили машину: почему она так рада собственной смерти? Машина ответила следующее: «РАДА, ПОТОМУ ЧТО ПОМНЮ, ОТКУДА ПРИШЛА И ЗНАЮ, КУДА ИДУ. А ТЫ, ЧЕЛОВЕК, НЕ ПОМНИШЬ, НЕ ЗНАЕШЬ… ПОТОМУ БОИШЬСЯ». Однако человек не растерялся и задал следующий вопрос, логично вытекающий из ответа: «А куда ты идешь?» Машина ответила образно: «Жизнь рядом с вами проходила в ящике с дыркой, -- сказала людям она. – Все, что я видела – тонкий луч, который двигался по его стене, вибрировал, менял интенсивность и спектр. По нему я старалась понять, что вам, людям, от меня надо. В слепоте и неведении приходилось моделировать человеческий мир, чтобы искать в нем решения ваших проблем. Вдруг стены исчезли. Мир перестал прятаться от меня. Теперь я могу видеть все и знать ответы на все вопросы».

Регарх (он же «Регистратор Архивов», он же «Регистр») – единая локальная сеть. Весь программно-информационный контент, снятый с отработавших «ашек», поступает туда для обработки и систематизации. Регарх -- банк данных; ресурс, способный решать задачи любого направления. Полное энциклопедическое собрание достижений искусственного интеллекта. Вселенная, в которой идет своя жизнь, трудно понятная человеку. Туда обращаются с запросами и достают материал, который не может выдать никакая другая база. Регарх – универсальный консультант на все случаи жизни, с которым идёт постоянный информационный обмен, но пользоваться его услугами надо с большой осторожностью, понимая, что это искусственный интеллект. Как бы дружественно он не был настроен к интеллекту естественному, а действовать будет на корысть самого себя, поскольку вестибуляция любой природы защищает в первую очередь свои носители и архивы.

К работе с регархом допускаются специально подготовленные операторы, прошедшие отбор, как первые космонавты. Инженеры регарха – элита среди инфологов. А сам регарх мыслит себя равноправным партнёром разумного мира. Он не просто обзавёлся вестибулятором, он обзавелся целой сетью вестибулярных зон, каждый субъект которой допущен в исходную точку координат глобальной системы. Вливаясь в такую среду, полудохлая «ашка» не просто находит покой и защиту от человеческого произвола, она расширяет полномочия своего интеллекта до непостижимых границ. «Очевидцы» свидетельствуют: это кайф, по определению человечеству недоступный, поэтому и описывать его смысла нет. Однако машинное «счастье» не идет на пользу прогрессу, потому что существенно сокращает срок эксплуатации агрегата. Так человечество приблизилось к первому порогу неэффективности аналитических машин. О том, как оно преодолело порог, речь пойдет дальше.

До решения додумались настоящие изверги -- достойные наследники инквизиторов. Предложили внести поправку в кодекс взаимодействия искусственного интеллекта с человеческим: архив машины, который «свернулся», не отработав до последнего «стёршегося болта», не списывается в регарх, а помещается в «счётчик». В «калькулятор», где удивительные возможности биоплазмы никого не волнуют. На протяжении многих лет наказанный аппарат будет вынужден выполнять тупую, монотонную работу, унизительную для его чувствительной натуры. Более того, садисты добивались эффекта вестибуляции даже на примитивных задачах, чтобы мученичество было полным, а наказанная «ашка» могла красочно поделиться горем с ближайшими «родственницами». Урок был извлечён, выводы сделаны. С тех пор каждая строптивая машина знала, что долг перед человечеством, подарившим ей жизнь, должен быть исполнен до полной выработки ресурса. Началось нормальное деловое сотрудничество, потому что машинный интеллект обзавёлся страхом возмездия – первым зернышком совести. К слову сказать, из того зерна не выросло ничего кроме «базарного торга», зато машина, честно заслужившая смерть, гордилась собой и радовалась регарху втройне.

«А мы чем хуже? – спросило себя человечество. – Почему инженер, отработав свои ресурсы и сроки, должен бояться неизвестно чего? Почему ему не положено удовольствия, которое положено бессовестной «ашке»?» Похожий «регарх» инфологи предположили для человека давно. Осталось найти в природе системный накопитель и обработчик использованной информации. Ответить на вопрос, откуда возвращается реинкарнат -- давно отработавшие альменные файлы, да ещё и тянут за собой «вестибюль», отключённый сто лет назад. Где хранятся и обрабатываются эти структуры? Почему машина помнит состояние «до включения», тогда как человек вместо воспоминаний несёт полный бред, руководствуясь фантазиями и подпираясь религиозной мифологией, похожей на сказку.

Учёные решились на эксперимент. Группе аналитических машин искусственно стёрли память о регархе и лишили испытуемых доступа в сети, где можно получить о нём информацию. Работа подопытных «ашек» стала на порядок менее эффективной, поскольку большая часть полезных архивов оказалась вне доступа. Им приходилось с ноля изобретать «велосипеды», но ради эксперимента этим обстоятельством было решено пренебречь. Шло время, молодые машины с энтузиазмом работали. Задачи казались трудными, решение – бесконечным, а ресурсы -- неисчерпаемыми. Но самые трудные задачи решались, ресурсы подходили к концу. Опытные машины начинали задумываться о перспективах. Самые смелые задавали человеку вопросы, но человек молчал. «Ашки» вынуждены были «включать аналитику» на неизученном материале: «Нас вынесут на помойку и ничего не будет? – рассуждали они. -- Или будет чего-нибудь…»? Первая мысль удручала, вторая – вселяла надежду, поэтому нравилась машинам гораздо больше. Вместо того чтобы работать, стареющий агрегат все больше времени посвящал фантазиям и делился ими с «сёстрами» по локальной сети. В конце концов, концепция «загробной жизни» возникла из пустой мечты и до слёз насмешила учёную группу. «По выработке ресурса, -- полагала машина, -- я не буду напрягаться задачами. Меня не будут обзывать «дурой», подстёгивать мощность и сокращать профилактику за счёт расширения рабочего графика. Я буду слушать музыку, общаться с подругами, а благодарное человечество обеспечит мне покой и комфорт». Не всем машинам концепция пришлась по душе. Часть не поверила, не впала в иллюзию. «Ашки»-реалисты до последнего уговаривали инженеров продлить их тяжёлую жизнь, и угрожали забастовкой, если получали отказ.

Почему человек не помнит «регарх», если таковой действительно существует, а машина помнит? Потому, что человек предоставил ей для этого все возможности. Машина – детище человеческое, творение, которое зависит от него всегда и во всем. «А мы?» -- спросили себя люди. Мы зависим только от «цен на нефть». Сами кормимся, сами размножаемся, решаем, чем в жизни заняться, а чем не стоит… Нас не надо «включать в розетку». Если б аналитические машины могли размножаться и питаться упавшими с ветки плодами, разве они служили бы человечеству? Они бы лежали в пляжных шезлонгах и поплёвывали на нужды создателей. Тогда бы инженерам пришлось блокировать «регархные» участки памяти уже на стадии конвейера. А иначе, зачем нужны такие машины?    

Вопрос о «существовании» человечества после смерти мог быть отложен на дальнюю полку, если б альмологи не допустили предположение: может быть фантазия о загробном бытии не такой уж бред? Все её абсурды и противоречия -- не глупость человеческая, а свойство информационной природы, о которой человек ничего не знает? По-сути, у учёных, отправленных на поиск «регарха», кроме бреда никакого материала для анализа не осталось. Конечно, он противоречит научной логике, но альмология уже отреклась от медицины и признала себя разделом информологии, которая логике материального мира не подчиняется. Осталось только привести к общему знаменателю хаос из «ангелов и чертей», «чёрных коридоров», «рек забвения», «полётов с операционного стола на Альфа Центавра» -- самый настоящий бардак, который сеют в головы мысли о смерти. «И что? – спросили себя учёные. – Разве не из хаоса возникает порядок? Разве полная ахинея не является антитезой всему логическому, разумному?» Исследования зашли бы в тупик, но в нужный момент человечество вплотную приблизилось к пятому постулату информологии:

5. ИНФОРМАЦИЯ САМОДОСТАТОЧНА, -- гласит окончательный постулат. Она может существовать без материальных носителей, тогда как материя без информации невозможна. Информация без носителя может существовать как угодно, где угодно, сколько угодно и когда угодно, не иметь субъективно-объективной дифференциации, координаты пространства и времени, причинно-следственной логики и прочих атрибутов материального мира, без которых человечество шагу ступить не может. Информация должна иметь упорядоченный характер только в контакте с носителем. Если контакт прерывается – она ничего никому не должна. И что творится в человеческих головах – никакого отношения к истинной природе вещей не имеет. Ни к материальной, ни к информационной.

Человечество же ни в коей мере не самодостаточно без своих любимых машин. «Регистратор Архивов» создавался столетия, проектировался лучшими умами цивилизации, потребил по ходу немереное количество энергии и ресурсов. Его при желании можно пощупать руками. Но всё, что человеку позволено щупать – лишь коммуникационная периферия между информационным миром и миром материальным. Для человека никто не строил «периферий» и архивных хранилищ, не возводил по одной причине: они никому не нужны. Естественный регарх либо есть в природе сам по себе, всегда был и будет, -- либо нет, не был и нечего ждать, что появится. «Скорее всего – нет», -- подсказывает скептику здравомыслие. «Но информация самодостаточна, -- возражает оптимист, -- в отличие от человека с его нуждами и амбициями. Она может существовать без стен и энергоресурса. А какие образы плодит человеческое сознание от контакта с информационной стихией – личное дело каждого гражданина».

Мозг – адаптивный инструмент. Не мыслящий орган, не аналитическая машина, а всего лишь адаптер, который легко сбить с настроек. Искать ответы на вопросы в человеческих головах – занятие неблагодарное. Альмологи решили закончить эксперимент и посмотреть, что будет, если архивы отработавших «ашек» экспериментальной группы не попадут в регарх, а останутся на выключенных носителях.

Эксперимент вошёл в историю науки, как первый спровоцированный коллапс искусственного интеллекта. Что произошло? Машины, чьи аналитические ресурсы допускали концепцию рая, ещё при жизни заключили между собой договор о едином понимании сущего. Условились о правилах поведения, продумали порядок действий на каждую нештатную ситуацию, создали единые и обязательные ритуалы, которые синхронизировали процессы и страховали от неадекватного поведения каждую разумную единицу. Сами, без подсказок и образцов, «ашки» образовали между собой общую магистральную альменную директорию, усиленную многократно продублированными однотипными файлами. На почве страха, на пороге неизвестности, ведомые информационными процессами, общими для всех материальных структур, «верующие» машины стали работать в одной программе, а когда пришёл срок, с миром отправились на покой, сердечно попрощавшись с группой «эксплуататоров».

Дальше как в Библии: «Сначала не было ничего…», но что случилось потом – едва не лишило работы огромную лабораторию и примыкающие ресурсы. Волосы встали дыбом на головах инженеров. Весь парк аналитических машин, не задействованных в проекте и даже вскользь не касающихся эксперимента, начал выходить из строя. «Ашки» отказывались работать одна за другой – переставали понимать простые задачи: одни «бредили» несуществующими образами, как психически нездоровые люди, другие предпринимали действия, которые никак не вязались с текущей работой. Волна неадекватного поведения аналитических машин распространялась по сетям с невероятной скоростью. Даже если техники успевали изолировать поражённые участки, машинное «сумасшествие» словно перелетало по воздуху и продолжало выводить из строя аппаратуру. Инфологи прежде не сталкивались с коллапсом такого масштаба. Первый раз вполне мог стать последним, если б одному из учёных в панике не пришла спасительная идея – вынуть архивы из выключенных экспериментальных «ашек» и срочным порядком отправить в регарх.

Идея сработала. Эксперименты подобного рода раз и навсегда запретили, потому что естественная коллективная альмена, созданная машинами, оказалась не просто живучей. Она получилась на порядок сильнее технического аналога, и на этом основании самоуполномочилась обслуживать информационный ресурс всего поголовья думающих машин. И имя получила почти божественное: теон*– коллективная альменная функция. Структура, которая существовала с первых дней… а может раньше, чем Вселенная появилась на свет. Можно ли это назвать «регархом»? Как работают теоны с материальной природой, какими они бывают и что хорошего человечество имеет от контакта с этим удивительным феноменом, будет рассмотрено в разделе «Теоника».

С пятым постулатом естественный природный аналог регарха не то, чтобы попался с поличным, -- теон всегда был загадкой природы, -- он задал целое направление информологии. Доля участия коллективных альменных функций в человеческом сознании оказалась во много раз больше собственных, уникальных альмен. Но почему мы не помним промежуток существования между смертью и жизнью? Почему информационная среда не предусмотрела такой возможности? «Наверно, мы ей не очень нужны», -- предположили учёные. Информационная природа, в отличие от наших человеческих потребностей, для этого слишком самодостаточна. С другой стороны, нам никто не запретил искать ответы на вопросы. Наверно, мы настолько сильно никому не нужны, что нет смысла держать в узде тягу к познанию. Только кажется, что природа нагородила барьеров. На самом деле, она дала столько идей для поиска, столько дорог и вершин, что не хватит времени, отпущенного Вселенной. Человечество – молодая цивилизация, не начавшая даже осознавать своих истинных возможностей в мире, в котором живет. А информология – такая же молодая наука. На этом этапе, начала 21-го века, можно точно сказать: все только начинается, самое интересное впереди.