Для решительного разговора с Натальей Матлин выбрал не самый удачный день. И тот факт, что в собственном подъезде он наткнулся на шедшего к нему обидчика Суфа, никак не повлиял на решительность его намерений.
Наталья встретила его зареванной. Впрочем, это состояние в последнее время было для нее характерно.
-- Чего тебе? -- рассердилась она. -- Что тебе еще надо? Я знаю все, что ты скажешь. Ты это говорил уже миллион раз. Весной мы поженимся. На свадьбу придешь, а теперь убирайся.
-- Нам надо поговорить сейчас же, срочно. Ты даже представить себе не можешь, что я тебе скажу.
-- Полиция нравов! Опять будешь наставлять меня на путь истинный?
-- Нет. Только на технику безопасности общения с мадистой.
-- Это ты здесь главная мадиста! И Суф твой -- мадиста! Господи, когда вы, наконец, уберетесь отсюда в свой ареал! -- Наташка попыталась выпихнуть Матлина за дверь. -- Матюша, скоро я решу, что ты ревнуешь.
-- Не смеши! Нам надо поговорить, пока не поздно. Иначе ты наживешь себе проблему, от которой без моей помощи не отделаешься.
-- Да, я это сделаю тебе назло! Только тебе назло!
Но спустя час, как только Матлин успел вернуться домой, она позвонила и, заходясь рыданиями, сообщила, что покончит с собой, что такая жизнь для нее невыносима, что этот "засранец" опять от нее прячется и что есть у нее самые худшие предположения насчет обещанных ей проблем.
Весь вечер они просидели у Матлина на кухне. Наташка курила одну сигарету за другой и несла полную ахинею о летающих драконах; о том, что лучше всех понимает, что Али никогда на ней не женится; о том, что понятия не имеет, зачем он мучает ее и что ему от нее нужно...
-- Он чаще тебя беспокоит?
Наташка разрыдалась:
-- Проклятый мадиста! Видеть его не могу. От одного его вида меня тошнит. У тебя в Ареале не изобрели таблетки, чтоб выпить и забыть его навсегда?
-- Ваше общение как-нибудь изменилось?
-- Изменилось. Мы не общаемся вообще. Тебя это устраивает?
-- Я ничего не понимаю, -- растерялся Матлин, -- совершенно очевидно, что у него существует какая-то связь с тобой. И, если я исчезну с Земли, он может остаться, а меня это совершенно не устраивает.
-- Нет! -- закричала она. -- Феликс, нет! Если ты исчезнешь -- он потащится за тобой. Я знаю это точно. Пожалуйста, пообещай мне... -- она вцепилась в его рукав, -- пообещай, что я поеду с вами. Я не могу без него жить. Это все равно, что смерть.
-- Вот это мы сейчас и проверим, -- Матлин встал и полез на антресоль за манжетом.
-- Что ты задумал?
-- Эксперимент. Сейчас я на Перре отойду от Земли и подожду. Если он последует за мной -- девочка, ради всего святого, перекрестись и забудь. Я найду для тебя любую "таблетку".
-- Ага...
-- И только попробуй ее не принять.
-- Ага...
-- Пообещай, что дашь стереть с памяти все, что там наворочено...
-- Ага... -- кивнула она, -- а если нет?
-- Если я не дождусь его -- действительно придется тебя забрать.
Наташка оцепенела.
-- И что? Что там будет?
-- Неважно. Главное, что тебя не будет здесь.
-- Феликс, подожди...
-- Будешь до конца жизни любоваться истинным лицом своего принца. Но имей в виду, чудовища превращаются в принцев только в сказке. В жизни все как раз таки наоборот.
Перра отошла на два диаметра от орбиты.
-- Ну и что? -- спросил Суф. -- Так и будем висеть или займемся чем-нибудь?
-- Спляшем, -- огрызнулся Матлин, -- вот только развеселимся, как следует, и тут же спляшем. Мне вешаться впору!
-- А мне бы, пока нас двое, прощупать ближайшие планеты. Есть у меня подозрение, что половина из них -- "пломбы".
-- Ну и что? Что это меняет? Пломба -- не пломба! Меня волнует только одна из этих планет, будь она хоть десять раз пломбой, я не могу оставить на ней мадисту!
Суф презрительно фыркнул.
-- А что это меняет? Мадиста -- не мадиста. Если даже ты его не можешь отличить от человека.
-- В том-то все дело, -- бушевал Матлин, -- что я не знаю, что это меняет. Понятия не имею. Ты уверен, что до Наташки индикатор меня не "раздваивал"?
-- Мы с тобой летали-то всего раз... Вполне возможно, что к тому времени он уже привязался к ней.
-- Ты уверен, что индикатор не ошибся?
-- Обижаешь машину. Смотри на панель: нас по-прежнему двое.
За наблюдением панели Матлина из припадка ярости потянуло в сон. Прошло полчаса молчаливого ожидания. Суф крутил память индикатора во всех режимах, но никакой более конкретной информации из нее извлечь не удавалось, а Земля, завернутая хлопьями облаков, все дальше и дальше уплывала от них по правому борту. Матлину начали мерещиться песчаные пустыни под оранжевым светилом Аритабора, высокий человек, замотанный в черное полотно до самой макушки, сигналил ему "танцующей азбукой", больше похожей на танец рук -- древнейшую азбуку посредников. "И все-таки это дун, -- думал Матлин, -- но у черного ангела не может быть крыльев. За тем, у кого нет крыльев, можно идти по пескам. Рядом с ним мне хуже не будет" -- он сделал шаг вперед, как вдруг кто-то схватил его за руку:
-- Эй, приятель! Ты где? Приснилось что-то?
Матлин подскочил и уставился на индикатор.
-- Есть!
В задней части салона четко послышался шум падающей воды, и две ласты звонко шлепнули по полу.
-- Чего висим, мужики? Помощь нужна?
Увидев это зрелище, Матлин не поверил глазам, будто из одного сна его перекинуло в другой: полуголый и абсолютно мокрый Али сливал из маски акваланга воду прямо на напольную панель "пряника" и отстегивал ремни кислородного баллона.
-- Ты откуда? -- сердитым тоном спросил его Матлин.
-- Из Южной Африки, а что? Случилось что-нибудь?
-- Разговор есть.
Али освободился от акваланга, скинул его на пол и захохотал.
-- Ребята! Вы меня раскусили. Убей меня Бог, я виноват! Я не хотел, но я помогу вам выбраться отсюда. Все произошло так неожиданно -- надо было дублировать пилотаж. Но я помогу вам вернуть корабль. Будет сложно, но я помогу. Это ты! -- Али хлопнул по плечу Суфа. -- Ты, лысый черт, меня раскусил! Я знал... я догадывался, что с тобой лучше не связываться!
-- Ты уберешься с Земли вместе с нами!
-- Клянусь! -- Али положил руку на сердце. -- Я же обещал!
-- Только попробуй меня еще раз обмануть!
-- Я не хотел. Я нечаянно.
-- И прежде чем убраться отсюда, будь любезен, сделай так, чтобы Наташка не страдала по такому придурку как ты... Максимально корректно и безболезненно.
-- В лучшем виде! Я ей всегда говорил, Феликс, что ты больше, чем кто бы то ни было, достоин ее страданий. Да ты и сам ей наболтал лишнего. Так что не сомневайся.
Матлин еще раз сердито посмотрел ему в глаза.
-- И только попробуй еще хоть с кем-нибудь...
-- Ни за что! Мне твоей Натальи хватило на всю жизнь! Ребята, если я не вынырну через полчаса, меня будут считать без вести утонувшим. Здесь кислорода не осталось... -- Али пнул ногой баллон, -- а меня в Мексику пригласили. Англичане. Такие милые ребята... Они так расстроятся, если я не посмотрю на живых индейцев. Так тоже нельзя... Давайте-ка, поплыли обратно.
На подходе к орбите Али исчез, и индикатор сбросил одну живую единицу.
-- Ты что-нибудь понял? -- спросил Матлин Суфа.
-- Да. Эта сволочь занулила нам болф.
-- А с индикатором?
Суф долго вертел головой и не мог понять, какие еще в этой жизни могут существовать проблемы, кроме зануленного болфа?
-- Да брось ты, Феликс, он сам себя раскусил. Ты убедился, что все в порядке, а выберемся мы и без его помощи... как-нибудь.
-- Все в порядке! Пока в порядке, но я так и не понял, что он здесь делает?
-- Почему ты решил, что должен все понимать? Тебе было ясно сказано: на индейцев смотрит. Почему ты ко мне цепляешься? Почему его не спросил? Ну, хочешь, еще раз перекроем ему кислород?