-- Вижу ее! -- кричал Бахаут. -- Она! Без сомнений!
-- Координата! -- просил Мидиан, но эйфория захлестнула приемник, разлилась ликующим эхом в эфире.
-- Какая красота, друзья мои! Шар не менее трехсот метров диаметром, в ауре аквамаринового свечения.
-- Координаты, Бахаут! -- повторил Мидиан и вывел звук на внешний динамик, чтобы профессор мог насладиться плодами своих творческих усилий.
-- Глубина порядка пятисот километров. "Молния" зажата в вертикальной шахте. Дорогие мои, все подземелья вокруг нее наполнены синим сиянием.
-- И дивные цветы благоухают на корнях вековых деревьев, -- съязвил профессор. Но Мидиан светился счастьем, и тухлое настроение Эфа не портило аквамаринового пейзажа на дне Ингуреи.
-- Почему бы вам не порадоваться, дорогой профессор, -- не понимал он, -- ведь это ваша находка.
-- Я радуюсь, -- ответил Эф.
-- А по-моему, тоскуете по дому. Скоро полгода, как мы топчем пески. Признайтесь, вы не думали потратить на меня столько времени? Потерпите, уже совсем скоро...
-- Скоро? -- удивился профессор.
-- Не знаю, как вы, а я так соскучился по своей обсерватории, что готов стартовать хоть завтра. Только представьте: месяц -- и вы на Пампироне. Не надо замирать от приближения бури, нервничать из-за включенного приемника, ютиться в спальнике и мыться в душевых кабинах. Если вдруг по прибытии на Пампирон вы решите возобновить курс, пожалуй, я куплю полный абонемент.
-- Только, сделайте одолжение, на самый дальний ярус аудитории.
-- Охотно, если вы дадите слово не терроризировать меня в процессе лекции, как сделали это в прошлый раз.
-- Вы мне сразу не понравились, -- признался профессор. -- Такая самодовольная ироническая гримаса, присущая юнцу, прошедшему тест с неожиданно высокой оценкой. Вы ведь явились проверить меня на вшивость, не так ли?
-- Мои сомнения были напрасны. Вы великий ученый.
-- Только теперь вы начинаете это понимать, мой юный друг. И, поверьте, я действительно рад, что "молния" богов не влезет в ваш грузовой контейнер. Может быть, скоро вы поймете, что артефакты цивилизации, которую мы преследуем, ровным счетом ничего о ней не говорят.
-- Эй, вы! -- вмешался Бахаут. -- Я уже вернулся. Закрепляю корабль на орбите и жду вас с плохими новостями.
-- Началось... -- вздохнул Мидиан и подключил микрофон. -- Отдыхайте, профессор, до конца бури еще есть время. -- Но Эф остался спокойным и равнодушным, словно перестал улавливать разницу между "плохим" и "хорошим".
-- Я сделал спектральный анализ, -- объяснил биолог, -- подземелья вокруг молнии накачаны сильным галлюциногенным газом. Он подобен "слепящим протуберанцам", которыми смердят ваши астрономические телестанции при перегрузках. Представляете себе состав вещества?
-- Все зависит от концентрации.
-- Еще раз огорчу. Концентрация неимоверна. В наших техногенных джунглях она невозможна. Может быть, в этом причина мутаций? Боги не случайно спрятали "молнию" на такой глубине. Очень вас прошу, в подземелье без специальной защиты не лезть.
-- Что он хочет от нас, -- спросил профессор, -- чудом уцелевших каранайских потомков? Чтоб мы полезли туда опробовать его новую модель защитного костюма?
-- Собирайтесь-ка, Эф. Возьмите бур и химический индикатор. Дайте мне хотя бы забить кол над тем местом.

Песок еще шевелился над пустыней, но небо светлело. Мидиан погрузил в машину комплект поисковых устройств, включая одаренного интуицией профессора. Приступ опьяняющего восторга уступил место рутине, старые сомненья отвлекли от сумасшедших грез. Лишь только величественный вид башни Эсвика вносил в его быт едва уловимое ощущение праздника. За последние несколько дней она продвинулась к небесам и, казалось, замерла на высоте, недосягаемой скалолазу. Даже профессор забыл дорогу к своему любимцу, объясняя это нехваткой естественного кислорода на стройплощадке. Каждый раз сердце замирало при виде этого монстра альбианского зодчества. Развалины скалы казались рядом с ним горсткой камней. Казалось, вокруг башни пространство съежилось. Каждый раз, замеряя ее высоту, Мидиан говорил искренние комплименты трудолюбивому аборигену. Каждый раз Эсвик, встречая машину на высоте, приветствовал ее кивками и поклонами. За истекшие сутки его очаровательные головы ни разу не появились на рабочем месте. "Уж не случилось ли с ним чего...", -- предположил Мидиан, но, откровенно говоря, это его не сильно волновало.
-- Интересно, -- спросил он профессора, -- в каком темпе этот умелец способен прорыть пятисоткилометровую скважину на экваторе? -- профессор оказался слишком вялым для беспредметного разговора. -- Если, к примеру, научить его пользоваться воздушным буром, дело пойдет быстрее.
-- Если вы решитесь на такое безумство, -- предупредил Эф, -- то имейте в виду, на глубине ураганное кольцо может заживо вмуровать вас в камень.
-- Кто сказал, что мы будем копать в урагане? В урагане надо только выбирать направление. К тому же кольца не достигают такой колоссальной глубины. Наше дело не так уж безнадежно, профессор.
-- Смотря что называть делом, молодой человек, -- грустно заметил профессор, усаживаясь на сиденье рядом с пилотом.
Машина поднялась, выплыла из укрытия и стала медленно набирать высоту, как вдруг ударная волна чудовищной силы шлепнула ее о грунт. Камни взлетели к небу. Облако песка поднялось и на секунду застыло сплошной стеной. Навигационная панель погасла, и Мидиан, не понимая, что происходит, уже не мог поручиться за направление гравитации. Все случилось так стремительно и неожиданно, что даже Эф, который реагировал на событие раньше, чем оно происходило, не успел удержаться в кресле и увяз шлемом в контуре защитного поля.

Машина воткнулась в грунт бортом на полкорпуса, песок оседал вокруг, и гул стремительно разбегался по пустыне. Скала, некогда возвышавшаяся над гладким ландшафтом, стала пространством беспорядочно разбросанных камней. Даже вздутый шатер прижался к песку, завернув набок сферический корпус антенны.
-- Ушиблись, профессор?
Эф ощупал висок под оболочкой шлема и попытался вернуть себя в сидячее положение.
-- Какое счастье, что вы успели захлопнуть контур.
-- Да уж, -- подтвердил Мидиан, -- пересекали б сейчас экватор в свободном полете.
-- Но сначала непременно бы оглохли. Откройте же эту скорлупу, выпустите меня отсюда.
Выпав из салона, Эф устремился к шатру.
-- Надо связаться с Бахаутом, -- объяснил он. -- Он должен был это видеть.
-- О, нет! -- воскликнул Мидиан и кинулся к шатру, обгоняя профессора. -- Только не это! Все что угодно...
Подлетев к блоку связи, он схватил безжизненную сенсорную панель. Связь пребывала в коматозном состоянии. Ничего, кроме вялого ритмичного хрипения в динамике.
-- Нет, это невозможно! Я сказал, невозможно! -- кричал Мидиан, пытаясь выжать из приемника звук. -- Нет, пожалуйста... Я прошу, только не это!
-- Чтоб вас!!! -- услышал он вопль разъяренного Бахаута. -- Смотрите, наконец, что происходит у вас под носом! Полудурки! Вам что, мозги ураганом раздавило?
С чувством невероятного облегчения, Мидиан повалился на пол шатра.
-- Что это было? -- спросил Эф.
-- Что? -- взревел Бахаут. -- Сектор балансира выбит. Я не знаю, как удержать станцию на орбите.
С чувством смутной тревоги, Мидиан поднялся с пола и отодвинул Эфа от приемника.
-- Какой сектор? -- спросил он.
-- Откуда я знаю? Они для меня все на один фасон. Мидиан! Надо запускать двигатели, пока станция не ляпнулась в атмосферу!
-- Тянет?... -- уточнил Мидиан.
-- Еще как тянет. Пытаюсь маневрировать. Надо включать двигатели. Еще немного -- и я ее не удержу.
-- Бросьте маневратор, -- распорядился Мидиан. -- Отойдите от панели. Должен включиться аварийный режим. Не вздумайте запустить двигатели на низкой орбите. Дождитесь аварийной панели, поставьте гравитационную защиту и отведите корабль под любым углом... Куда потянет -- туда и ведите, не пытайтесь пересилить автопилот. Я сейчас же стартую к вам.
-- Как скажешь, -- отозвался биолог, а Эф, только представив себя на месте своего товарища, немедленно полез за снотворным.

Машину Бахаут встретил у лифта гаражного отсека.
-- Не помялись? -- удивился он, осматривая корпус. -- Ай да "букашка"! Вам повезло, что после урагана рыхлый песок. Ну ты подумай, целехонька...
Мидиан ринулся в навигаторскую. Эф и Бахаут проворно следовали за ним.
-- Как будто бы она сбалансировалась... -- Объяснил биолог. -- Я уж не стал разбираться как...
Мидиан просматривал контрольные панели. Станция медленно уходила с орбиты, панорама рябила схемами и диаграммами, тревожная пауза распространялась в пространстве отсека.
-- Ну что? -- не вытерпел Эф.
Панорама продолжала рябить, аварийная панель выдавала сигналы тревоги, транслируя оболочку поврежденного сектора.
-- Спокойно, -- ответил Бахаут. -- Это надежная машина. Все обойдется. Снаряд попал во внешний каркас грузоприемника и не пробил. Потом только срикошетил по балансиру. Я даже удара не почувствовал. Не сразу понял, почему сместилась орбита. Только я привел станцию на место, только закрепил, тут пуля... Вы только взгляните на ее размеры! Я вам покажу запись. С момента вылета из вашей "трубы" до станции каких-то несколько минут. Скажите, Мидиан, как он пробил атмосферу? Вы на машине с такой скоростью не поднимаетесь!
Но Мидиан не реагировал на вопросы, пока не завершил техосмотр. А завершив, уронил голову на спинку кресла.
-- Только не говорите, что все кончено, -- запаниковал биолог. -- Станция стабилизируется сама, надо закрепиться на дальней орбите и начинать ремонт.
-- Поврежден генератор ускорителя, -- ответил Мидиан, -- его ремонт вне стационара невозможен.
-- И что теперь? Как же теперь быть?
-- Твоя "букашка" дотянет до обитаемой зоны, где мы могли бы выйти на связь? -- спросил профессор.
-- На это потребуется несколько тысяч лет. До обитаемой зоны дотянет и сама станция, но без ускорителя балансира сроки будут примерно те же.
-- Ты, -- напустился профессор на Бахаута, -- пень садовый! Не мог сразу поставить защиту корпуса? Зачем ты ее вообще трогал?
-- Это я виноват, -- остановил его Мидиан. -- Обычно защиту на маневрах снимают, но я должен был предусмотреть.
-- А вы молитесь богам! Давайте-ка начинайте сейчас. Самое время.
-- А ты, -- рассердился Бахаут, -- ясновидец, почему не заметил, что у тебя под носом аборигены возводят артиллерийский ствол до самой стратосферы?
-- Хватит! -- Мидиан шлепнул ладонью по подлокотнику, и тревожная тишина вернулась в отсек. -- Довольно склок. Собираем все, что можно увезти со станции, грузим в машину и побыстрее.
-- Что вы намерены делать? -- поинтересовался Бахаут.
-- Уничтожить бортовой архив, законсервировать станцию на солнечной орбите.
-- То есть, -- забеспокоился он, -- вы вернетесь сюда не раньше чем через год?
-- Вы, Бахаут, отправляетесь с нами. Через год... через десять... Пока я не придумаю, как восстановить ускоритель, мы будем экономить каждый энергетический флюид.

Светлое пятно Альбы на внешней панораме сжалось в горошину. Удаление шло с пугающей быстротой. Улучив момент, профессор выкрал из багажа Бахаута грифель несмываемой краски и уединился в навигационном отсеке. "Дорогой друг, -- написал он на гладкой поверхности пола, -- скорее всего, мы никогда не вернемся. Эти последние строки, написанные пропавшей экспедицией, возможно, предостерегут тебя от гибельного пути. Но жизнь прекрасна, и я бы отдал все, чтобы сделать ее бесконечной. Сегодня у меня появилась надежда".

На руинах событий, посреди каменистой пустыни возвышались две альбианские достопримечательности: башня, рукотворное изделие Эсвика-Эсвика, и пузырь шатра, надутого пришельцем Мидианом. Вторая достопримечательность, мало того что была лишена величественного вида на фоне первой, но и прилично осела в грунт благодаря усердию как природных стихий, так и техногенных недоразумений. Этот удивительный апофеоз дисгармонии наблюдался во всем, что окружало пришельцев: от машины, загруженной барахлом, и помятых взрывом антенн до неуютно пустого неба. Мидиан старался занять товарищей работой. Но Эф, наглотавшись успокоительного, годился разве что для ритуальных медитаций, а Бахаут впервые загрустил за собственным рабочим столом. Приближалась новая буря .
-- Я только одно хочу понять, -- говорил Мидиан, -- его цель. Ведь в каждой пакости должна присутствовать хотя бы малая доля здравого смысла. Не так ли, профессор?
-- Друг мой, попадись мне этот паршивец, я своими руками оторву ему обе головы. Можете не сомневаться.
-- Только прошу вас, Эф, не раньше, чем я выясню причину...
-- Да бросьте, -- вздохнул Бахаут, -- апогей бессовестного гостеприимства. Если не выстраивать этических канонов, его можно понять. - Биолог исследовал лучом основание башни, вяло шевеля пальцами по рабочей панели биолокатора, что-то записывал себе в архив... -- Знаете, еще немного и я поверю, что мы имеем дело с богами.
-- Не понял вас? -- отозвался Мидиан.
-- Они использовали минеральное горючее. Взрывной порошок. Не знаю, скажет ли вам о чем-нибудь химическая формула. Это редкий природный материал. Достаточно высечь камнем искру, и шарахнет как надо. Представьте себе диаметр ствола в сотню километров, представьте в недрах целый пласт залежей горючего. Направленный выстрел из такого калибра способен сдвинуть орбиту. Вы только представьте, в первобытные времена аборигены замерзли на Альбе и решили подвинуть ее к светилу.
-- Я решаю другую задачу, -- ответил Мидиан. -- Откуда на первобытной Альбе взялись аборигены?
-- Спросите у них.
- - Вы издеваетесь, Бахаут?
-- Почему же, они прямо-таки лезут к вам, а вы боитесь задать элементарные вопросы. Вот, полюбуйтесь. -- Он поднял луч индикатора к поверхности грунта. -- Целых полтора Эсвика -- и все к вам.
По внешней стороне башни сползало нечто, цепляясь конечностями за редкие выпуклости стены. Но вместо второй головы локатор прибора внятно определил хвост. Следующая фигура не имела ни хвоста, ни цепких конечностей, поэтому сползала аккуратно, примеряя каждый шаг.
-- Ладо! Не может быть!
-- Только не напылите сюда песком! -- крикнул биолог вдогонку Мидиану и задраил за ним полог шатра.

-- Дядя Мидиан! -- мальчик подбежал к нему и насторожился. Настроение пришельца не располагало к приятным беседам. -- Я пришел извиниться за Эсвика.
-- Не стоит.
-- У тебя все в порядке?
-- Разумеется. Что тебя так обеспокоило?
-- Хвала богам. -- Мальчик улыбнулся.
-- Кому? -- переспросил Мидиан.
-- Так все говорят. И ты привыкнешь, если захочешь остаться с нами после всего... Конечно, Эсвика ты больше видеть не захочешь...
-- Ты приготовил мне новый подарок?
-- Я, -- вздохнул мальчик, -- подарил бы тебе всю планету. Только как бы этот подарок не огорчил еще больше.
-- Подари мне "молнию Босиафа".
Ладо поднял взгляд на пришельца.
-- Подари... -- прошептал Мидиан, и сам удивился собственной наглости. От волнения у него сдавило горло.
-- Она принадлежит богам.
-- Сколько времени боги не возвращались за ней?
-- Давно, -- признался мальчик и задумался.
-- Когда ты видел их в последний раз?
-- Смеешься, дядя Мидиан? По эту сторону урагана богов не бывает.
-- А где бывает?..
-- Последний раз их видел отец, когда меня еще не было.
-- Тогда чего ты боишься?
-- Я не боюсь, -- обиделся Ладо, -- я думаю.
-- Когда надумаешь, приходи. И передай Эсвику, что мы по-прежнему рады его видеть. -- Мидиан развернулся и побрел к шатру по вспученным пескам, оставив Ладо наедине с размышлениями.
-- Дядя Мидиан, -- услышал он за спиной, -- зачем тебе "молния Босиафа"? -- но Мидиан продолжал идти. В тот момент его не могло остановить даже небо, рухнувшее с опор мироздания.