Теории и предрассудки, приемы и методы, БФЗ, особенности бонтуанской фактурологии
Удивительно, что дремучие предрассудки принято считать прерогативой низкоразвитых цивилизаций. Скорее наоборот, цивилизация без предрассудков должна вызывать подозрение. Никто не скажет, что бонтуанская цивилизация недоразвита или в чем-то неполноценна. Отнюдь. Однако по количеству предрассудков на отрезок истории ее пока никто не переплюнул. Вот хотя бы, к примеру: цивилизация не способна достичь своего апогея, реализовать весь заложенный в ней потенциал, покуда в ее историческом прошлом существуют белые пятна. В цивилизованном Ареале это утверждение называется "аритаборской паранойей" -- чистейший предрассудок. Многие цивилизации достигали апогея , имея столько белых пятен истории, что приверженцы бонтуанской концепции не поймут, каким образом они, собственно, живы. Особенно это относится к фактурному этапу развития, где однозначных суждений вообще быть не может: счастливая судьба или злой рок? Кто сказал, что талантливый математик не мог бы стать гениальным художником? Фактура в начале развития сама по себе одно большое белое пятно, но... Только не для бонтуанцев. Эти искатели истины имеют одну характерную черту, интернациональную по сути, которая им позволяет находить единомышленников в любой среде. Эту черту можно сформулировать одним мировоззренческим постулатом: ничто не есть истина, но истина все-таки есть.
Стандартный бонтуанский тип землянина будет иметь следующие свойства: в бога не верю, пока не увижу, в НЛО не верю, пока не пощупаю и вообще, делом надо заниматься, а не фантастику продвинутую читать. Такому человеку будет легче перекопать гору, чем поверить, что золотых самородков в ней нет, поскольку лопата представляет для него большую исследовательскую ценность, нежели печальный опыт прошлых поколений.
Историческая ситуация сложилась так, что нынешняя генерация бонтуанцев -- не раса, не расовая группа и даже не "террариум единомышленников". Это состояние души, менталитет, врожденная предрасположенность, начало которой было положено аритаборскими изгнанниками. Будучи по природе исконными аритаборцами и внешне от посредников не отличаясь, они утратили классические посреднические свойства и пережили длительную мутацию. К тому же рассыпались по всему Ареалу и как следует перемешались в родственных расовых группах. Фактурологические школы, традиции которых берут начало со времен Гарваля, есть еще один классический предрассудок, который, с одной стороны, мало-мальски систематизирует этот пестрый бонтуанский базар, а с другой -- служит неким искусственным наполнителем исторических провалов. От естественной истории фактуры этот синтетический материал отличается так же, как собственная шкура от одежды -- сама линяет, когда положено, а шуба -- попробуй каждый сезон менять да еще следить, чтобы по размеру подходила.
Школа Гарваля изначально задала два основных направления фактурологии: теоретическое и экспериментальное. Теория, от основ гарвалистики до последних инженерных технологий, как видимая часть айсберга, казалось, ниспослана самим провидением для того, чтобы оправдать в глазах Ареала все безобразия экспериментаторства. Безобразия же, в свою очередь, как подводная часть того же айсберга, стали всплывать на поверхность отнюдь не сразу, а лишь по мере обмеления океана фактурологического невежества. Надо сказать, что по сей день далеко не вся бонтуанская "подводная" практика извлечена из мутных вод. К этому же надо добавить, что любой практикующий фактуролог полцарства и коня отдаст за то, чтобы научиться маскировать свои опыты от общественности так, как это делают бонтуанские коллеги, -- вот что значит преимущество мануфактуры над ремесленником-одиночкой. Первая и важнейшая особенность бонтуанских школ заключается именно в этом прорыве к светлому будущему, в привычке, точнее, редком таланте, вкалывать сообща: группами, кланами, циклами, вахтовым методом, сезонной "шабашкой". Никто из коллег в Ареале пока не слышал, чтобы бонтуанский трудовой коллектив не поделил орудия труда или передрался на почве производственных отношений. И то, как формируются эти завидно устойчивые формации, -- по сей день остается их профессиональной загадкой.
Второй особенностью, которая, к сожалению, восхищения не вызывает, является их способность "нагадить" в естественной астрофизической структуре ареала. Речь идет о так называемых БФЗ (бонтуанских фактурных зонах). Они подчас остаются неуловимыми даже для специальных поисковых устройств, которые случайной цепочки аминокислот мимо себя не пропустят. Как это следует понимать? Очень просто, бонтуанцы никогда не стеснялись взять на себя миссию творца и поэкспериментировать с живой природой. Притом масштабы их манипуляций землянина с воображением должны впечатлить. Речь идет отнюдь не об освоении планетарных структур, не об искусственных планетах, а о создании принципиально новых галактических скоплений, метагалактик, метагалактических комплексов, пристроек к уже имеющимся, чуть ли не микрозон, невидимых для навигации Ареала. Причем бонтуанские "метагалактики" вовсе не из искусственных "стройматериалов". Эти деятели нашли способ стимулировать естественные образования и привязывать их к гарвалистическим свойствам Е-полей.
Собственно бонтуанские новообразования в масштабах ареала -- меньше чем капля в море, но вполне способны спровоцировать серьезные деформации зон, вплоть до их уничтожения. По их милости адепты апокалипсических наук, рассуждая о "концах света", давно переключили свой гнев с ИЗИ-технологий на фактурологов.
Первые БФЗ -- астрофизический мусор -- были обнаружены по чистой случайности в результате слета с транзита нормального, ничем не примечательного, циркулярного инженерного болфа. На краю обычной внутризональной пустоши индикатор обнаружил галактическое построение, не характерное для общей астрофизики зоны, и зафиксировал это в частном архиве, который, в свою очередь, также по нелепой случайности, попал в программную сеть. Всего лишь банальный сюжет полета, но программа зафиксировала аномалию и подняла тревогу. На необычный феномен обратили внимание, проверили запись и ужаснулись. Структура напоминала сотовые шестигранники со скоплением астровещества на стенках и в стыках; кроме того, фиксировалась чисто визуально и ни единым прибором не подтверждалась. При попытках информационной индикации аппаратура давала такие помехи, что инженеры хватались за головы и принимались решать этот ребус с привлечением специалистов по аномалиям, вплоть до кальтиатов. Но когда к делу подключились фактурологи, многие из них как-то подозрительно единодушно советовали допросить бонтуанцев. Бонтуанцы молчали, как партизаны. И лишь после того, как инженерам удалось проникнуть в их закрытые архивы, признание было получено, за ним последовали раскаяние и клятвенные заверения, что это недоразумение -- единственное в своем роде. Оно же -- первое и последнее. Справедливости ради надо уточнить, что аналогичные раскаяния и заверения следовали каждый раз, когда "по чистой случайности" инженеры снова и снова натыкались на похожие бонтуанские безобразия. В их среде это приняло характер состязания: кто больше, а главное, "случайнее" наловит БФЗ, чтобы потом иметь удовольствие сделать образцово-показательную выволочку бонтуанцам.
Технология искусственной стимуляции астровещества была известна Ареалу задолго до Аритаборского Раскола. Это отнюдь не бонтуанское изобретение, но сделать из нее рабочий инструмент додумались только фактурологи.
БФЗ, известные до сих пор, имеют несколько характерных форм, исключительно редко встречающихся в естественной природе. Это сетчатая (узловая и плоскостная упорядоченность, похожая на кристаллическую решетку) и нитевидная, визуально похожая на неровное ожерелье галактик, сцепленных тончайшей нитью. Есть структуры, похожие на молекулы ДНК, -- закрученная "колбаса" из равномерно чередующихся, почти идентичных отрезков с узлами -- галактическими скоплениями особой плотности.
В бонтуанских зонах эти универсальные формы позволяют в минимальный объем вложить максимальные возможности для обитания. Если в целом по ареалу пригодная для фактуры среда встречается не чаще чем в земле золотой самородок -- то фактурологи буквально строят сейфы для складирования слитков.
Одна "колбаса ДНК" позволяет вписать в себя порядка ста однотипных цивилизаций и наблюдать одновременно все сто, не вставая с кресла. Это хозяйство, как правило, хорошо изолировано от окружающего мира. КМ-транзитные коммуникации подведены к ним ювелирно точно, так близко, что "обрубаются" буквально под носом у молодых фактуриалов, образуя те самые пресловутые, не видимые глазом, "черные дыры". Эффект "черных дыр", не характерный для ареала в целом, внутри БФЗ -- в порядке вещей, и не только от транзитных веток, -- любая искусственная манипуляция с пространством дает похожий эффект. Начинающим летать фактуриалам очень повезет, если на их пути будут единичные "дыры", а не "черные стены " или "черные полусферы". БФЗ, особенно старые, кишмя кишат аномалиями подобного рода. И фактуриал, грамотно наблюдающий в телескоп, при желании сможет, не выходя из обсерватории, усвоить основные принципы технологии Ареала.
Надо сказать, что фактуриалам, опекаемым в БФЗ, до некоторой степени повезло. Нежелательных контактов с Ареалом может быть сколько угодно: от случайной локации зоны, способной погубить в ней все живое, до намеренных действий какого-нибудь чокнутого естествоиспытателя -- любителя сунуть горящую спичку в муравейник. С другой стороны, вырваться из БФЗ в никем не контролируемое пространство чрезвычайно проблематично. Разве что с попустительства безмозглого экспедитора, проникнув в биокапсулу, идущую на дальнобойный транзит. Главная задача потом -- выбраться из этой капсулы на территории небонтуанского технопарка, в отсек с нужным кислородным наполнителем, при этом постараться остаться в живых и сохранить рассудок -- слишком длинная цепь случайных совпадений, настолько неправдоподобная, что без участия мадисты вряд ли выполнима. Но чтобы после побега вернуться назад, опять удрать, потом снова вернуться с целью очередного похищения -- надо быть счастливым невеждой или хроническим идиотом. Бонтуанцы не стесняются в средствах, защищая свое имущество; если на них и существует управа -- она не иначе как мадистогенного свойства.
Сами фактурологи никогда не занимаются похищением своих подопытных по той причине, что всегда имеют возможность получить копию интересующего объекта, не потревожив оригинал. Если случается что-то подобное -- это наверняка проделки более развитых соседних фактур. Редкий акселерат откажет себе в удовольствии самоутвердиться за счет младшего брата по разуму, -- для бонтуанцев это не более чем внутренний "междусобойчик" -- сами разберутся. При структурной плотности обитания в БФЗ это постоянные издержки производства. Бывает, что фактуриалы-акселераты начинают вплотную опекать неопытный молодняк, найденный в дебрях галактики, -- ну и что? Фактурологам работы меньше. Как родителям, у которых старшие дети занимаются воспитанием младших. Во всех фактурологических центрах Ареала это называется недопустимым разгильдяйством и низким уровнем профессионализма. Для бонтуанцев это нормальный метод работы.
Выгода БФЗ не только в их надежной защите от внешнего мира (а внешнего мира от БФЗ). Бонтуанские заповедники и оранжереи, как правило, намного опережают в своем развитии аналогичного возраста дикарей, удачно проходят критические барьеры, получают все необходимое для выживания, вплоть до искусственно сбалансированного иммунитета как от кишечных микробов, так и от мании величия. Но если уж бонтуанцы-исследователи решили свернуть эксперимент -- несчастным фактуриалам будет прописан "конец света" без всяких предварительных дебатов и демократических референдумов. Может сложиться ошибочное впечатление, что бонтуанская фактура представляет собой иллюстрацию классической утопии цивилизации всеобщего благоденствия. Ничего похожего. По количеству катастроф и эпидемий, как природных, так и социальных, эти фактуры значительно превзошли своих диких собратьев. К тому же понимание оптимального пути развития у опекунов и опекаемых подчас в корне противоположно. Единственный неоспоримый плюс заключается лишь в динамике, постоянном активном действии, которое чревато не только прогрессом, но и множеством тупиковых ситуаций, классических для бонтуанцев, таких как страшное перенаселение, неравномерность, разнонаправленность, вплоть до взаимоисключающих тенденций развития в рамках одной фактуры; словом, последствия искусственных манипуляций с ритмом "маятника" и "углами триады". БФЗ хоть и удобны для работы, но ограничены в сроках и, в отличие от естественных зон, неохотно мутируют, чаще распадаются. И если "молекула ДНК" или "кристаллическая решетка" вытягивается в "нитевидное ожерелье" -- среда обитания стареет, и надо быть уникальной фактурной цивилизацией, чтобы ради нее снова собирали развалины БФЗ.
В связи с этим возникает следующий вопрос: имеют ли возможность фактуриалы самостоятельно повлиять на свою судьбу, -- мы возвращаемся к тому, с чего начали, -- к исторически адекватному самовосприятию. Потому что "фактуриал" -- вовсе не означает "глупый", так же как "бонтуанский фактуриал" -- вовсе не означает "зомбированый". На определенном этапе развития опекаемые аборигены вполне способны проанализировать окружающую обстановку и выдвинуть пару здравых гипотез относительно своего "зависимого" положения. С той поры белые пятна истории начинают восприниматься как должное, а вся ответственность за их белизну автоматически перекладывается на совесть творцов. Фактуриалам еще не известно, что один из самых предрассудочных опекунских догматов гласит: без ясного исторического прошлого никакого толка с цивилизации не будет. И дело тут не в чьей-то глупости, а в том, что конкретные факты истории надо просто знать, никакое моделирование здесь не заменит конкретной ясности фактов -- цивилизация слишком тонкая логическая фигура, чтобы доверять интуиции и расчету. Но покуда эти "пятна" существуют, ни один процесс не может быть объективно , адекватно оценен. Ни изнутри, ни снаружи, ни с продольного, ни с поперечного сечения, ни под каким углом, ни в каком масштабе. Это я не к тому, что человечество никогда не узнает истинной истории Земли. Это и так понятно. Просто ни одному нормальному гуманоиду не понять, на что рассчитывают фактурологи-бонтуанцы, решая заведомо неразрешимую задачу. И существует ли, хотя бы на теоретическом уровне, цивилизация, способная решить для себя все вопросы так называемого апогея. Да и не абстракция ли этот апогей?
Теперь самое время переходить к следующему бонтуанскому предрассудку, что цивилизация, как таковая, способна существовать лишь ради самой себя и не способна преодолеть барьер воображаемого совершенства, за которым эта глобальная самодостаточность утратит смысл. Но об этом в следующем фрагменте.