ЧЕЛОВЕК С ЧЕРНОЙ ЗВЕЗДОЙ ЗА ПЛЕЧАМИ

Глава 1

Тот, кто не оставил в твоей памяти ни облика, ни имени своего, имел достаточно причин, чтоб никогда не вернуться. У Матлина не осталось ничего, кроме невыносимой головной боли, которая парализовала его способности воспринимать окружающий мир. Будто содержимое черепной коробки пыталось пробить себе жерло для извержения серо-белого вещества. Чем больше он старался связать воедино мутные обрывки воспоминаний, тем больнее ощущались толчки раскаленной "магмы", бурлившей в его недрах. Может, оттого ему стало легче, что боль окончательно разъела память, а может оттого, что он потерял способность воспринимать саму боль.
"Я человек или рыба? Или птица? -- спрашивал он себя. -- Или червяк, нарезанный мелкими ломтиками, и если пошевелиться, они рассыплются, а слепая голова укатится прочь?"
Первые минуты без боли показались ему самым сильным наслаждением, на которое способен человеческий организм. Он ощущал под собой холодную гладкую поверхность; испарину и сердцебиение, сотрясающее тело. Чьи-то осторожные пальцы щупали его запястья, плечи -- это казалось ему естественным. Он вышел из тяжелейшей комы, надо позволить врачам сделать все, принять лекарства из этих чудесных рук и спать, спать, спать. Но "пальцы" поползли вверх по бедренной кости и тщательно ощупали кости таза. "Что это, -- испугался Матлин, -- неужто от меня остался один скелет?" "Пальцы" прошлись по позвонкам, протиснулись между ребер и коснулись бьющегося сердца, от этого оно забилось еще сильнее. Но боли не было, да и вряд ли она могла бы сравниться с той, которую ему уже довелось пережить. Он приоткрыл глаза и обнаружил, что лежит на полу в полумраке пустого зала, ни высоты, ни ширины которого определить было невозможно -- его едва прорезавшееся зрение еще не работало на такие расстояния. Но того, кто склонился над ним, он увидел вполне отчетливо: то был самый безумный кошмар, извергнутый из глубины его детских воспоминаний -- лысая голова с безобразно серым цветом кожи, в точности такую он видел один раз на похоронах утопленника.
Существо сверкнуло ядовито-желтым взглядом и испустило звук, похожий на глубокий вдох с утробным клокотанием: то ли его тошнило от Матлина, то ли его речевой аппарат находился где-то на уровне желудка. Существо отпустило его внутренности и распрямилось во весь двухметровый рост. Оно было одето в черный тяжелый балахон из пористой ткани. Рука его по локоть была закрыта перчаткой, пальцы которой продолжались едва различимыми для глаз "щупальцами", похожими на сплетение плазматических кровеносных сосудов, медленно уползающих обратно в перчатку. Серое существо поправило полы своего балахона и издало еще один звук, более утробный и продолжительный. Матлин закрыл глаза: на этот раз он очнулся не в самом удачном месте и не в самой подходящей компании. Возможно, он предпочел бы вернуться в свою головную боль, будь у него хоть немного уверенности, что в следующий раз ему повезет больше.

Серый освободил от перчатки кисть руки и постучал Матлина по голове указательным пальцем. Между складкой его рукава и налокотником пробивался сильный фиолетовый луч, который чуть не ослепил Матлина при попытке снова открыть глаза. Серый настоятельно требовал подняться и следовать за ним, но куда и зачем -- не объяснял. Даже не пытался объяснить, почему он не хочет оставить в покое несчастное создание, хотя бы дать поспать пару часов на этом холодном полу измученному головной болью, полусонному существу.
В своем местонахождении Матлин сориентировался самостоятельно, но далеко не сразу. Он, вслед за Серым, преодолел добрый километр по темному залу, наблюдая впереди себя яркую полосу, указывающую направление. Он видел дорожку, обозначенную полосой, спину своего поводыря. Больше всего на свете он боялся упасть, и эта мысль отвлекла от лишних вопросов. Движение в неизвестном и неуютном пространстве требовало много сил. Матлин быстро устал и волочился бог знает по какому наитию, с полузакрытыми глазами, перед которыми то и дело всплывало месиво разноцветных пятен. Эти пятна иногда неожиданно отскакивали от пола, и тогда он вынужден был обходить препятствие, ощупывая руками пустое пространство. Серый, заметив такое дело, остановился, помахал перед носом Матлина своим серым пальцем и посветил прямо в глазное яблоко острым фонариком. Матлин, к своему удивлению, не ослеп на один глаз, но впредь шел за своим проводником след в след, сквозь любые пятна, чтоб лишний раз не провоцировать его на изучение человеческого организма.
Отдельные участки пола имели свойство опускаться и подниматься на другие этажи так быстро и безинерционно, что не требовалось даже замедлять шаг. Они миновали толстую галерею, в которой время от времени соблюдалась непривычно мощная гравитация, и каждый раз по-разному, потому что в любой момент можно было сильно ушибиться, упав на стену или, того хуже, на потолок. Следующая галерея представляла собой правильный шестигранник, и по какой из граней идти не имело значения. Матлину показалось, что вся эта конструкция предназначена совсем не для пеших прогулок. Тем не менее, на стыке двух галерей они повстречались с несколькими живыми существами, также не отвечавшими стандарту эстетического восприятия Матлина. Но в контакт не вступили. Матлин лишь заметил краем глаза, что существа вели себя довольно странно, исчезая, как привидения, в сплошной стене. Но Серый не позволил ему разглядеть это действие в деталях, -- площадка вытолкнула их внутрь темной трубы, и через секунду интерьер поменялся на еще более фантастический.

Матлин имел некоторое представление о физике, поэтому с трудом поверил глазам: они находились на смотровой площадке в открытом космосе, с которой вверх, вниз и во все остальные стороны не было видно ничего, кроме бесконечной россыпи звезд. Все выглядело так, будто они находились внутри невидимой сферы, плавающей в пустоте. От неожиданности у Матлина закружилась голова, но звезды внезапно исчезли; Серый опустился на пол перед планшетом, разлинованным матовыми лучами и изобразил на нем замысловатый зигзаг. Звезды появились опять, опять исчезли. Пейзаж сменился несколько раз.
-- Земля, -- сообразил Матлин. -- Солнечная система, -- Серый подозрительно молчал. -- В спирали Галактики она где-то вот здесь вот... -- не найдя ничего похожего в окружающем пейзаже, Матлин изобразил руками спиральные завихрения.
Серое существо продолжало молчать, но звезды вокруг них дернулись и совершили перемещения, напоминающее движение рук Матлина. За следующие полминуты сменилось еще несколько картинок, в которых ни Солнечной системы, ни характерных спиральных закруглений различить было невозможно.
Серый оставил планшет и, подойдя к Матлину, произнес несколько отрывистых звуков, от которых у Матлина все закрутилось в голове не хуже, чем галактическая спираль, он даже пошатнулся. Серый дождался, пока Матлин придет в себя, и произнес еще раз те же самые звуки. Головокружение повторилось с легким приступом тошноты и видениями, принявшими формы абстрактных графиков, стрелок, пунктиров. Серый повторил еще раз, но ничего не прояснилось, если не сказать, что запуталось еще больше и оформилось в совершенно неуместные образы: карандаши, линейки, карта, вырванная из учебника астрономии. Контуры этих предметов четко спроецировались на звездную панораму, -- чернильница, разлитая на столе, компас в пенале, циркули... "Почему он не хочет отпускать меня? -- Подумал Матлин. -- Что ему от меня надо?" Образы его навязчивых галлюцинаций расплывались в уродливых очертаниях, Серый без конца повторял один и тот же набор звуков, наблюдая, как мимо него проплывают голограммы из матлинова школьного детства, пока в сознании Матлина не возник совершенно конкретный вопрос: "Каким способом вы строите звездные карты?", после которого видения в момент прекратились.
-- Никаким. Не умею. Я не специалист, -- ответил он, а для убедительности еще замотал головой и замахал руками.
Серый понял сразу, но большого удовлетворения от ответа не получил. Очевидно, он был более высокого мнения о своем клиенте. Матлину было предложено еще несколько образных головоломок, сопровождаемых хлопками по запястьям. Похоже, Серый, следуя его примеру, тоже перешел на язык жестов. Из этого Матлин с большим усилием извлек еще один вопрос: почему он, не умея разбираться в звездных картах, позволил себе остаться безо всяких опознавательных меток, которые у всех нормальных существ располагаются от локтей до запястья?
Матлин почувствовал себя не то чтобы полным идиотом, а, можно сказать, диким бизоном, вырвавшимся из зоопарка и не имеющим никакого представления о правилах дорожного движения. Неужели "регулировщик" не знает, где находится зоопарк, и зачем ему нужно мучить животное своими никчемными расспросами?
Но Серый замучился не меньше своего подопечного, а когда Матлин изобразил свое видение Галактики графическим способом, водя пальцами по планшету, и указал в нем расположение Солнечной системы в анфас и в профиль, Серый поник окончательно. Матлин и не предполагал, что гуманоид может выглядеть таким расстроенным. Все же они зафиксировали полученное изображение в маленькой рамке, не больше спичечного коробка, и Серый, провалившись в площадку, оставил его одного. Видимо, как показалось Матлину, отправился за консультацией у более грамотных коллег. Однако вернулся ни с чем и с большим усилием сообщил, что ничего подобного нет нигде... Даже представить себе невозможно, как такое можно искать. Если Матлин действительно уверен в существовании спиралевидной галактики, ему следует грамотно строить схему-маршрут из того места, где он находится, или из какого-то другого легко определяемого места.
Матлин немедленно соврал, что прекрасно отдает себе отчет во всем происходящем, очень сожалеет о причиненном беспокойстве и единственное, на что может рассчитывать, это на совет серого гуманоида: как быть? Кого просить о помощи? Может, он знает место, где учат строить звездные карты? Может, он знает того, кто может знать, где находится его Земля? Может быть он, в конце концов, лучше знает, как поступить в этой ситуации? А если вдруг ему выделят транспорт, он с благодарностью покинет эту гостеприимную лечебницу.
Восприняв эту тираду, Серый поглядел на Матлина как на окончательно умалишенного и ничего не ответил.