Возвращаясь в ЦИФ, Матлин еще питал некоторые иллюзии на благополучное развитие сюжета. Альба возвращен в заповедник Гренса с полной амнезией по поводу последних событий. Лучше нельзя было себе представить. Лишь хроническая моральная усталость, которую Матлин переносил хуже физических перегрузок, не позволяла ему предаться эйфории. Но в технопарке его встречал Ксар. А Ксар с добрыми вестями никого встречать не выходит.
-- Прежде чем увидеть его, спустись в лабораторию. Я кое-что покажу, -- сказал он. -- Кстати, устроил бы ты мне встречу с Кальтиатом.
На лабораторном столе в мутной подсветке была аккуратно разложена одежда Альбы с управляющим жилетом-биопротектором. Альба привыкал к нему дольше, чем к своему новому местожительству, не понимая, почему, задержав дыхание, он не начинает задыхаться, а при низкой температуре -- не может замерзнуть. Но, привыкнув, наотрез отказался расстаться с протектором, даже если в нем не было нужды.
Все системы жилета работали в "человеческом" режиме, одежда не имела признаков повреждения, и Матлин не мог понять причины беспокойства. Ксарес же был в абсолютном недоумении:
-- Я не могу определить срок... -- признался он, -- протектор был новым, но анализ показывает, что ему многие миллиарды лет. Или же он работал в поле антигравитанта.
-- Как Альберт?
-- Идеальное состояние организма.
-- Кальтиат остался в зоне Хаброна. Суф уже отправился за ним. Не знаю, сколько это займет времени...
-- Мне-то все равно, я могу подождать, но ты имей в виду...
-- "Анализ" не мог ошибиться?
Ксарес красноречиво поглядел на своего оппонента.
-- Сделай свой анализ. Немецкий язык знаешь хорошо?
-- Какой язык?
-- Немецкий. Ты не ослышался.
-- Откуда я могу его знать?
-- Да, -- расстроился Ксарес, -- Гренс был прав, ты любопытен только до "железа". -- Он вытащил из недр лабораторного стола антикварную книгу, одну из тех, что Суф когда-то привозил с Земли, вероятно, совершая набеги на букинистическую лавку. А так как готический шрифт его отчего-то особенно завораживал, немецких изданий в этой коллекции оказалось большинство. -- Это руководство по психиатрии, -- объяснил Ксар. -- Мне нужны твои комментарии, а еще лучше, если ты сделаешь собственный перевод.
Феликс безропотно принял книгу, но не смог перевести даже ее заголовка.
-- Меня удивляет, -- произнес он, -- почему вы все, начиная с Кальтиата и кончая ЦИФовскими лаборантами, относитесь ко всему происходящему так, будто это всего лишь упражнение для бестолкового Матлина. Будто всем, кроме меня, заранее все понятно. Какую такую связь ты увидел между возрастом протектора и симптомами шизофрении?
-- Ты не прав, -- ответил Ксар, -- а потому бери словари и отправляйся работать.
-- Ведь ты перевел бы это сто раз, пока меня ждал.
-- Я так и сделал.
-- И что?
-- Твое человечество -- ты и разбирайся.
Против такого аргумента Матлин возражать не привык. Он осторожно перелистал страницы, прикинул, сколько драгоценного времени придется на них положить, и постарался как можно быстрее смириться с неизбежным. Ибо столь же драгоценное время Ксара, отпущенное на уговоры и убеждения, к тому времени исчерпалось.
-- Сейчас я быстренько схожу к Гренсу, пока у него не пропало желание со мной откровенничать...
-- Нет, -- возразил Ксар, -- сейчас ты пойдешь читать книгу. Я лично приму у тебя экзамен по человековедению, прежде чем ты снова полезешь на гору.
"Еще один шизофреник, -- думал сердитый Матлин, топая к себе в особняк, -- уж не снюхались ли они с Гренсом во время моего отсутствия? Что-то они мне оба подозрительны. Ничего, я всем поставлю диагноз!" Он поднялся на второй этаж, смахнул со стола толстый слой пыли, разложил словари вокруг руководства по психиатрии и устроился работать.