Органическая концепция
Среди множества прочих концепций бонтуанской фактурологии она наиболее известна, поэтому иногда называется бонтуанской, будто кроме нее бонтуанцы ничего не придумали. Гарвалистику отчего-то никто не пытается назвать бонтуанской, как, впрочем, и идентифологию, как народный фольклор, всегда считали упавшей с неба, будто бы аритаборцы здесь ни при чем. Пожалуй, что такого рода скромность, точнее, наплевательское отношение к авторским правам на интеллектуальную собственность, -- единственная родственная черта посредников и бонтуанцев, с которой ни время, ни обстоятельства ничего не могли поделать. Но если на аритаборском фундаменте выстроена большая часть классических наук Ареала, то на бонтуанской "мобильной платформе" держится тот самый кран с металлической грушей, который время от времени сотрясает в этом здании штукатурку.
Органическая концепция наиболее удачна в том смысле, что после нее никаких других концепций рассматривать не захочется. Не потому, что она нелестна для человечества (уверяю, концепция селекционных порогов куда более отвратительна), а лишь оттого, что "органика" -- одна из немногих мировоззренческих установок, позволяющая не утонуть в дебрях специфических тонкостей предмета, а кое-как удержаться за рассмотренную ранее метакосмологию.
Итак, основной органический постулат утверждает, что цивилизация не имеет возможности преодолеть свою самодостаточность ; как уже упоминалось в предыдущем фрагменте, цивилизация способна существовать лишь ради самой себя. Корни этой теории уходят в животное царство, то есть в нормальные мутагенные фактуры, на которых прошла первую обкатку триада и прочие необходимые инструменты практической науки. Бонтуанцы не поленились проанализировать все возможные уровни мутагенных и экстрамутагенных фактур и потратили уйму времени и сил для того, чтобы смоделировать работу реактивного мутагенеза на самых туго мутирующих формах с полной ответственностью за все возможные перспективы эксперимента. Из этих опытов можно было бы создать увлекательную книгу сказок и приключений, если б все эти сказки не имели один и тот же печальный конец. Кто сказал, что из муравейника нельзя получить экстрамутагенную фактуру? Ерунда, для убежденного бонтуанца это вопрос принципа, профпригодности, если угодно. Из бонтуанцев получились бы прекрасные дрессировщики, поскольку только им точно известно, о чем думает слон, становясь на тумбу. Только они знают, как без кнута и пряника заставить тигра ходить по канату; только они способны понять, о чем сплетничают между собой два попугая, и обратиться к ослу на доступном ему "местном диалекте". От посредника в этой ситуации бонтуанец будет отличаться тем, что научится слушать, а не моделировать оптимально вероятные схемы. Эта способность -- слушать и понимать, характерная для всех фактурологов (так называемое свойство посреднического типа), -- сохранила в бонтуанцах важную черту: адекватный взгляд на вещи. Восприятие факта таким, каков он есть, безотносительно его общепризнанных оценок и безотносительно того, вписывается этот факт в устоявшуюся картину мира или же, размахнувшись посильнее, может пробить в ней брешь. Но что тут поделаешь с дремучими предрассудками? Кажется, никаким боком они сюда не лезут. И, тем не менее: цивилизация не должна, не может иметь и никогда не будет иметь иной цели, кроме как воспроизводство самой себя.
"Глубокоуважаемые бонтуанцы, -- возразит на это фактуриал-патриот, -- мы -- цивилизация в высоком смысле этого слова. Мы можем и должны ставить перед собой такие же высокие задачи. Мы мечтали полететь в космос и полетели. Мы строили самое справедливое общество и чуть не построили. Мы научимся всему и узнаем все, дайте только время, мы докажем, что смысл жизни должен стоять выше нее самой, а не сводиться к тому, чтоб набить животы и наплодить потомство. Мы разумные создания, способные мечтать. Не надо нас мерить теми же мерками, что обезьянье стадо".
"Нет, надо, -- ответит патриот-бонтуанец, -- потому что вы и есть обезьянье стадо, с той лишь разницей, что бездельники и дармоеды. А ваши высокие мечты свидетельствуют лишь о размерах желудка и честолюбия".
Тут в спор вступает беспристрастный арбитр и спрашивает: "Что будет с тобой, человек, если, однажды проснувшись на своей родной планете, ты обнаружишь, что остался один? Стоят пустые города, набитые всякой всячиной магазины, ничейные машины брошены на пустых дорогах, карусели крутятся в лунопарках... все нормально, но никого нет".
Могу поспорить с самым упрямым отшельником-эгоистом, пройдет год-другой и его стошнит от всего того, о чем он только мог мечтать, стоя в долгих очередях. Человеку, оказавшемуся в такой ситуации, повезет, если он сразу сдвинется рассудком. В конечном счете, он придет к тому же самому помешательству, только долго и мучительно. Даже будучи одухотворенным затворником, сутки напролет постигая сокровенные тайны мироздания, этот человек будет ощущать себя мешком с потрохами, который, так или иначе, пойдет на удобрения. Удивительно, что фактор гипотетического бессмертия в этой ситуации не работает напрочь, даже если подопытный совершеннейший идиот и, уверовав в бессмертие, способен относиться к нему как к благу, -- 100% гарантии, что он покончит с собой раньше, чем наступит старость. Если же подопытный всю жизнь мечтал попасть на необитаемый остров -- его дела совсем плохи. Такой тип личности как раз "ломается" в первую очередь, лишь только почувствовав разницу между понятиями "убежать" от цивилизации и "потерять" ее.
В такие эксперименты бонтуанцы наигрались сразу, со времен Гарваля их результаты не изменились, хоть и выявили несколько поистине уникальных свойств психики. Для примера: существо, лишенное естественной среды, способно проявлять свойства иных гуманоидных биотипов. Объясняется это банальным "снятием" ментасферы цивилизации. Но это из области метапсихологии, о которой если уж говорить, то говорить серьезно. В бонтуанской традиции рассуждать о психике отдельно взятого фактуриала некорректно. Это все равно что анализировать литературное произведение по одному-единственному слову, вырванному из контекста.
Бонтуанские теоретики рассматривают цивилизацию исключительно целиком, поскольку их глобальные теоретические обоснования и не менее глобальные практические приемы на отдельно взятого индивида не действуют так же, как законы Ньютона не действуют на кварки и прочие субъекты микромира. У них не те масштабы применения: одного человека "заели бесы", другого -- "благословил Господь", один будет воровать и убивать, другой -- наставлять ближнего на путь истинный. Но в целом цивилизация энтропична. В ней все утрясется и сбалансируется. Сегодня на одного святого десять негодяев, сменятся поколения -- и одного негодяя будут перевоспитывать десять святых, -- эти вечные внутренние маятники и есть динамика фактур, признаки жизненных проявлений, которые фактурологу -- бальзам на сердце , и только. Его задача куда более прозаична: укрепи и направь (извиняюсь за выражение), а там уж, как говорится, делай выводы. Грамотный гарвалист, поглядев на планету, заваленную химическими отходами, сплошь в озоновых дырах, с кислотными реками и коптящими трубами заводов, точно скажет, вылетит фактура "в трубу" или, напротив, не осознавая того, создаст себе среду для оптимальной мутации. Бывали случаи (особенно из ранних опытов с БФЗ), когда неудачно построенная галактическая спираль сама гарвалировала свое разрушение. "Воспитывала" внутри себя исключительно такие цивилизации, которые способны "подорвать" собственные планеты: разрушались планетарные системы -- разрушались связки спирали, фактурологи хватались за головы, а это всего лишь компания веселых фактуриалов набиралась опыта взрывных работ и немножечко не рассчитала мощность. Этой компании невдомек, что соседи по галактике занимаются тем же самым, и уж тем более в голову не придет, что всему виной неудачно построенная спираль БФЗ, для которой "неразумные" фактуры -- хороший шанс перестроиться.
Поздние фактурологи перестали удивляться таким вещам и стали более ответственно относиться к их профилактике: если организм "усилием воли" способен победить в себе опухоль, ему не важно, сколько при этом пострадает ни в чем не повинных клеток. Почему же природе ареала, уничтожающей в себе искусственное образование, должно быть дело до фактуриала, вставляющего детонатор в ядро планеты?
Из этих трагических наблюдений следует еще одна теория гарвалистики, напрямую связанная с органической концепцией: именно аномальная форма строения астрофизического вещества создает условия для возникновения фактуры. Чем сильнее аномалия -- тем активнее экстрамутагенез.
Следуя этой теории, цивилизация, как единое органическое целое со всем прочим мирозданием, заведомо обречена и имеет очень небольшой шанс выйти из "чужой игры". Для этого надо, как минимум, перескочить свой критический барьер, может быть, тот единственный, которому она обязана своим появлением. Порой даже внешний наблюдатель не может с точностью его определить. Обычно это видно постфактум: после такого порога цивилизация теряет свой активный мутаген. Вот тогда и может идти речь об уникальности отдельных особей, если они, конечно, остались. Почему бы нет? Приведу еще один пример, совершенно не трагический: нормально развитая техногенная цивилизация утратила экстрамутаген сразу, как только провела работу по изменению курса метеорита, угрожающего планете -- все живы, все счастливы, повальная деградация вплоть до массовых самоубийств. Никто не понимает почему. Все очень удивляются. Фактуролог смотрит на эту ситуацию и начинает разбираться: удар метеорита о планету изменит ее орбиту; следом изменятся орбиты соседних планет; планетарная система находится в нестабильной связке ; ее деформация может вызвать цепную реакцию разрушений в зоне; зона находится в критической позиции по отношению к (допустим) двум близко расположенным оркариумным пустошам; слияние двух пустошей приведет к резкому уплотнению вещества на границе структуры ареала; уплотнение может сместить плюс "магнетика" и так далее. Какой из этого следует вывод? Да все тот же самый: не имея представления о прошлом, не стоит мечтать о благополучном будущем. Остается лишь воспроизводить самое себя и рассчитывать на милость создателя. С этими пресловутыми "белыми пятнами истории" фактурологи связывают кризис предельных цивилизаций, о которых еще пойдет разговор. А что такое "черные пятна истории" и чем они отличаются от белых -- попробуем разобраться в следующем фрагменте.