Глава 2

Не с первого взгляда Эссима признал свой корабль. Лифтоприемник доставил его в лабиринты периферийных отсеков, где уважающий себя навигатор бывать не обязан. Эту территорию осваивал Нап-Кальтиат. Он же и выбросил туда площадку приемника. Эссима напугался до полусмерти, решив, что апокалипсис состоялся без него. Стены отсеков были покрыты экранами, способными спугнуть саму мадисту, и Эссима, не устояв от головокружения, стукнулся лбом о силовое поле.
Тишина зашевелилась, зазвенела искрами в плотной атмосфере. Он полз напролом, распихивая все, что преграждало путь к свету. Полз к сердцевине корабля, где его ожидало забытое чувство душевного покоя и где его взору открылась картина еще более странная.
На нижней площадке отсека лежало телесное образование, прижатое к плоскости гравитационным полем. Над ним плавал золотистый ихтиозавр, подергивая лопастями плавничков. Ихтиозавра, в свою очередь преследовал неприлично распухший глаз, произраставший из тела гибкими корнями желто-бурых кровеносных сосудов. Заметив Эссиму, ихтиозавр растаял, и облачко светлой пыльцы брызнуло на воспаленный глазной нерв. Гравитация упала, и Нап лениво поднялся.
-- Так быстро? -- спросил он.
Не говоря ни слова, Эссима занял рабочее место за пультом, натянул перчатку и стал проверять готовность полетных систем.
-- Мы убираемся отсюда? -- удивился Нап. -- Уже? Имей в виду, второй раз на ту же приманку Копра не клюнет.
-- Они меня раскусили.
-- А на что ты надеялся, дорогуша?
-- На то, что это произойдет не сразу.
-- Перестань, как они могли? В худшем случае, они приняли тебя за посредника. Твои возможности работы с мемо-техникой от этого только расширятся.
-- Бесполезная трата сил, -- психанул Эссима, испугался неожиданного взрыва эмоций в зоне тотального контроля и перешел на шепот. -- Я был в контакте с прибором достаточно, чтоб понять... Нап, посредники не могут оставлять мему. -- Он поднял взгляд на Кальтиата, который массировал воспаленную глазницу, и снова погрузился в горестные размышления. -- Значит, и я не могу.
-- Надо было попробовать спровоцировать хотя бы стихийное возбуждение памяти. Любая деталь могла бы дать нам точку отсчета.
-- Мне показалось знакомым имя экса. Зенон... не могу вспомнить, откуда я знаю это слово.
-- Ну вот. А говорил -- бесполезные усилия. Хочешь, попробуем разобраться?
-- Только не сейчас. Я устал.

Розовые вспышки ритмично озаряли навигаторский отсек. Записи коприанских событий хаотично всплывали на панораме и проваливались. Эссима лежал в кресле, рассматривал цветные пятна под сводом потолка и гасил в себе самые недобрые предчувствия.
-- Отрицательная фаза, -- рассуждал он, -- явно доминирует. Как думаешь?
-- Безусловно, -- соглашался Нап из транслятора внутренней связи.
-- Как думаешь, если посредники не уйдут в провал...
-- Уйдут, -- успокаивал Нап, -- куда им деваться.
-- А если нет?
-- В самом худшем случае тебя все равно примут за посредника, ставшего жертвой межрасового контакта.
-- Посредник не может быть жертвой, -- продолжал рассуждать Эссима, -- ибо, став жертвой, он не может продолжать быть посредником. Эти фигуры примечательны своим нейтралитетом. Это то, что нынешние эксы не в состоянии понять. Кажется, "зенон" -- это ученый титул, со времен основания первых университетов. Мелкий, вроде первого допуска в навигации. Но я могу ошибаться ...
-- Ты принял решение задержаться здесь?
Эссима насторожился. Внутри что-то дернулось, словно чека сорвалась с адской машины. Контрольные программы отработали и ждали запуска на старт. Панорама осветила отсек аритаборской "розовой бурей". Индикатор внешней связи едва тлел, но присутствие инородной субстанции на своем корабле он чувствовал спинным мозгом.
-- Я полагаю, что пока еще нужен Копре.
-- Но ведь Эссима -- не экс... -- услышал он эксперта, и серая тень сгустилась над панелью.
-- Не экс.
-- И не посредник.
-- Не посредник, -- согласился Эссима.
-- Кто же Эссима?
-- Альбианин.
Тень застыла, образовала над собой шарообразный сгусток энергии и медленно растворилась в розовых облаках.
-- Можешь выходить на транзит, -- сказал эксперт, прежде чем исчезнуть. Связь с Копрой уступила место "навигатору", болф выплыл с причала технопарка.

-- Нап! -- крикнул Эссима и вышел к лифту. -- Найди мне площадку коприанского приемника. Того, что ты выбросил. Сию же секунду! Что ты себе позволяешь? Какое право ты имел выкидывать мои вещи?!
-- Была бы вещь, -- ворчал Кальтиат, -- сам говорил, чтоб никакого мусора в навигаторской.
-- Сейчас же отдай мне этот поганый транспортер или я отстегну твою помойку от корабля. И тебя вместе с ней, если еще раз...
Ему навстречу из дебрей катакомб выполз зеленый гад и задал стрекоча по обводному коридору, отделяющему темное царство Кальтиата от рабочих отсеков. Эссима изловчился наступить гаду на хвост. Голограмма лопнула под подошвой. Ей на смену из лифтовой кабины вылезло кольцо транслятора, сопровождаемое высокой фигурой Кальтиата, в полном комплекте нательной защиты. Словно ее обладатель вышел на турнир, а не вылез из помойной ямы.
-- Надеюсь, ты не станешь драться с эксами на территории Аритабора? -- поинтересовался Кальтиат.
Через секунду Эссима уже разгуливал по внешней галерее мемо-лаборатории и не слышал ничего, кроме собственного внутреннего голоса. С момента пересечения границы зоны этот голос, упрямо и настойчиво, разучивал одну и ту же фразу: "Все должно получиться. Именно сейчас или никогда. Именно у тебя или ни у кого".
-- Смотри, -- сказал Нап, подбирая отработавший транслятор, -- потом скажешь, что я спровоцировал. А я всего лишь не успел предостеречь.

-- Говорить буду только с Зеноном, -- предупредил Эссима возникшего перед ним эксперта и повернулся к нему спиной. Эксперт не поленился выполнить обходной маневр, чтобы вновь предстать перед собеседником.
-- Зачем Эссиме был нужен мемограф?
-- Не скажу, -- ответил он и рассмеялся, потому что почувствовал, как целые полчища "невидимых экспертов" выбиваются из сил, пытаясь просканировать его пустые мозги. -- Я буду говорить только с Зеноном. Послушай, чудик, у тебя есть один способ добыть из меня информацию: достань своего экса из прибора и веди сюда.

Увидев Эссиму на смотровой галерее, Зенон позволил себе удивиться. Вопреки природному аритаборскому хладнокровию, он даже не попытался скрыть своего удивления.
-- Альбианин?
-- Что тебе известно об альбианах? -- перешел в атаку Эссима. -- Ты, манустральный контактер, что-нибудь можешь сказать об этом явлении?
К удивлению Эссимы, Зенон стал думать и скоро вспомнил.
-- "Альбианским экспериментом" называлась попытка бонтуанцев привить цивилизацию в координате, центрально-симметричной Аритабору.
-- В манустральной зоне, -- добавил Эссима.
- - Насколько мне известно, цивилизация ушла в провал на стадии ранней фактуры.
-- Считай, что вышла...
Зенон недоверчиво оглядел собеседника.
-- Предположим, вышла...
-- Мы можем закрыть архивные бреши начальных уровней, и вам не придется рисковать с посредниками на антигравитантах.
-- Он издевается над нами? -- обратился Зенон к висящему рядом эксперту.
-- Послушай, экс, -- рассердился Эссима, -- мой корабль уже стартовал к границе зоны. В твоем распоряжении не слишком много времени. Мне безразлично, что станет с твоим Ареалом, но я утешусь тем, что дал ему шанс.

Вернувшись на корабль, Эссима прогнал Кальтиата с пульта.
-- Ничего не трогай. И вообще, сделай одолжение, уйди с глаз...
Нап засуетился.
-- Так мы летим или не летим? Ты пригласил их сюда?
-- Нет, но, думаю, Зенон скоро пожалует. Не полный же он идиот. -- Перед носом Эссимы застыли два скрюченных пальца Кальтиата, что соответствовало второму типу "включения" обсуждаемой особы, а именно -- естественно-микрополярному.
-- Имей это в виду, -- предупредил Нап.
-- Паршиво, но небезнадежно.
-- Корабль в дрейфе. Через минуту мы могли бы зайти на транзит.
-- Мне надоело! -- рассердился Эссима. -- Позволь мне, наконец, делать ошибки. Эта жизнь в стерильном пространстве становится невыносимой! Она не стоит убитого времени! Я хочу, наконец, ощущать реальность, а не имитировать ее! И твои дурацкие советы меня больше не интересуют.
-- Знаешь что, дорогуша... -- Нап многозначительно уперся пальцем в плечо собеседника, -- можешь возвращаться на Копру и кричать там на кого угодно. А в отношениях со мной я попросил бы соблюдать тишину.
-- Уйди, -- взмолился Эссима, -- будь любезен. И забери своих гадов из рабочих отсеков. Этим самым ты внесешь грандиозный вклад в мой безнадежный проект.
-- Проект... -- передразнил Кальтиат и с презрением направился к лифтам. Под "подолом" его двигательного кокона мелькнул пунцовый рыбий хвостик. Из-под кресла навигаторского пульта торчал точно такой же, не решаясь пересечь территорию под пристальным взглядом командира корабля. -- Не ты ли говорил, что реальность -- одна из разновидностей иллюзорных миров?
-- Наиболее устойчивая разновидность, -- напомнил Эссима. -- Именно это в ней и привлекает.
-- Привлекает... Тебя привлекает все абсурдное и недоступное, а значит, реальность тебе противопоказана.

С той поры, как бытие и скитания в обществе Нап-Кальтиата вошли в привычку, Эссима приобрел колоссальный опыт борьбы с блуждающими эфемерными субстанциями самых изощренных модификаций. На борту корабля это приняло характер физкультуры, развивающей лучшие качества организма. На этот раз в изобретательности Эссима превзошел сам себя, утрамбовав в пол свое рабочее кресло. Сделал он это ради пунцового образования, которое никак не хотело вылезать из укрытия. На месте торчащего хвоста вмиг образовалась ровная площадка. Это вдохновило автора на поиск новых дизайнерских решений интерьера. И он, один за другим, утопил в дисковой панели все управляющие пульты. Стоя на ровной площади пустого зала, он захотел видеть над собой только звездное небо, и полусфера зажглась россыпью светил, среди которых аритаборская туманность уже не была доступна зоркому глазу. Он погасил лифтоприемники, оставив лишь коприанский диск, застелил верблюжьим ковром плоскую разметку панелей. Затем вынул из неприкосновенных запасов насадки газовых фильтров, хранящих аромат хвойного леса девственной планеты, и прихлопнул голограмму волосатого паука, притаившегося в шерстяном ворсе.
-- Учти, -- предупредил он Кальтиата, -- подпустишь дуна в неудачный момент - конец света будет на твоей совести.
-- Это не мой... -- отозвался Нап. -- Паук соскочил с фильтра. Ты записал его вместе с запахом.
-- Я предупредил.

Свою голографическую копию Эссима посадил на ковер посреди зала, придал ей философскую позу, а сам, отправляясь по отсекам, вооружился "распылителем" псевдоформ, забившихся в щели извилистого пространства корабля. Чем ближе к периферии, тем больше вероятности было сломать себе ноги об игрушки Кальтиата: бесполезные развалины быта и вполне пригодные к употреблению вещи, которые Эссима потерял когда-то и с тех пор отчаялся найти.
-- Мог бы раз в жизни навести за собой порядок, -- ворчал он, в то время как виновник беспорядка, уединившись на самой дальней "помойке", выпасал очередную амфибию. -- Хотя бы в порядке эксперимента. Ты пожег мне все покрытия. Что за необходимость пользоваться такими высокими мощностями? Лень отрегулировать гравитацию? Отстегну когда-нибудь отсек... клянусь! Так и знай.
Закончив обход, Эссима вернулся и застал свой голографический образ в полном смятении чувств. Копия, утратив ясность очертаний, валялась на ковре и выкусывала ворсинки из реликвии, хранившейся на корабле со всеми почестями подлинных шедевров. Этот ужас словно выкарабкался из глубины мемо-сферы и напугал создателя неожиданной откровенностью впечатлений. Псевдоформа стойко боролась за жизнь, но была побеждена, и встревоженный Эссима сел под звездным куполом, пытаясь сделать единственный верный шаг к пониманию своего виртуального испуга.
-- Он явится, -- говорил себе Эссима и видел фигуру экса на том конце коприанского транспортера. -- Каким бы несовершенным ни казался этот мир, он не может так просто уничтожить самого себя. Абсолютно удачлив лишь только тот, кто в нем не родился. Значит, я и никто другой. -- Перед ним упал продолговатый предмет, невесть откуда взявшийся, и утонул в ворсе. Эссима успел разглядеть мертвую рыбу, словно отделившуюся от звездного свода, и ужас предчувствий подступил еще ближе: Нап, который прежде не "производил" мертвецов ; безлюдная оболочка болфа, дрейфующего у эпицентра аномалии, и глупая перспектива интеллектуальной дуэли с посредником -- эксом, не вполне изжившим аритаборские амбиции. Он провел рукой по ковру. Рыба исчезла, но холод от нее проник в ладонь, пополз вверх по кровеносным капиллярам. Эссима закрыл глаза. -- Если увижу ее -- пойму, что происходит. Если не увижу..."

Зенон возник в кольце лифтоприемника не в самый удачный момент. Не утруждаясь церемонией, ступил на ковер. Он оглядел картинку космоса и скорбную позу Эссимы, который, казалось, ничуть не удивлен его визитом, оттого не считает нужным реагировать.
-- Мы не похожи, -- обратился он к хозяину корабля, который впервые предстал перед ним без нательной защиты, -- абсолютно не похожи, но потомки станут изображать нас одинаково.

Меньше всего на свете Эссиму волновало то, каким образом его персона будет выглядеть в наскальной живописи Нового Ареала. Его затягивало сомнамбулическое состояние, холодное и вязкое болото, кишащее дохлыми тварями, -- тюрьма его блуждающего рассудка ; физическая боль, пострашнее розового огня, на котором его поджарят вернувшиеся из провала аритаборцы.
-- Я навел справку об Альбе, -- доложил Зенон. Эссима оторвал пустой взгляд от ковра и вонзил его в темноту межгалактической прослойки у пограничной зоны. Экс с любопытством заглянул в глаза собеседнику. -- Я навел справку и убедился, что Копра рано с тобой попрощалась. Такой феномен нужно изучать. Феномен существа, для которого отсутствует предел самоконтроля... Если я не прав, возрази. -- Он встал перед Эссимой и с удовольствием отметил, что взгляд собеседника сквозь него беспрепятственно достигает черной границы зональной пустоши. -- Ты можешь себе позволить не подчиняться законам Естества, потому что имеешь выбор... Существо твоей природы слишком самодостаточно для того, чтобы снизойти до контакта с нами. Это мы должны просить твоего покровительства. -- Он еще раз заглянул Эссиме в лицо и не обнаружил в нем ни тени участия. -- Альба ушла в провал на стадии ранней фактуры. В манустрале развитие невозможно. Стерильное состояние планеты было зафиксировано слишком достоверно, чтобы надеяться на нелепые чудеса. С тех пор в зоне альбианской координаты много раз просчитывалась мемо-проекция Аритабора. Слышишь меня, альбианин? Ты -- псевдоманустрал, но твои псевдоманустральные возможности вполне можно использовать для контакта с посредниками. Коприане погорячились и теперь просят тебя задержаться.
-- Если я откажусь?.. -- спросил альбианин.
-- Им придется задержать тебя силой. Это не лучший метод. Будет неплохо, если ты сам примешь решение.
Перед неподвижно сидящим альбианином упал холодный предмет, и верблюжий ворс вмиг перекроил его цилиндрические очертания в нечто безжизненное ихтиоморфное.
-- Это поможет справиться с проблемой, ради которой ты полез в мемограф, -- объяснил Зенон, -- считай, что подарок от бонтуанского ЦИФа: обрывки оригинала из мемуаров землянина. Ты ведь признаешь только подлинник? Мои слова для тебя ничего не значат. Этому землянину ты обязан своим природным чудом. Попробуй разобраться в генетической родословной. Из самого мощного мемографа ты не выцедишь столько информации, сколько содержит эта консервированная бумага. Я могу понять масштаб трагедии... когда рушится то, во имя чего ты живешь. Но чем раньше уничтожить иллюзию, тем больше сил для того, чтоб начать новую.
Рука Эссимы потянулась к предмету. Застежка цилиндра хрустнула, и перед ним рассыпались беспорядочно исписанные листы.
-- Конечно, ты вольный странник, -- продолжил Зенон. -- Но если хочешь помочь коприанскому проекту, тебе быстрее, чем кому бы то ни было, удастся законтачить с Аритабором.
-- Контакта не будет, -- ответил Эссима. -- Пока я жив, никакого контакта с Аритабором.